Идеален, как пропорции бесформенного,
Строг не менее прогнувшегося льда…
Только день, посулами накормленный,
Не пришел. Ни нынче, ни тогда…
Открывались двери на внимание –
Я не сын, не пращур, не чума,
Но ищу, но верю… Томас Манн и я…
Я Фома Аквинский, я Фома.
Я Боэций… Нет, не то, не выстрадано.
Не о смысле спор. Не спор. Не смысл.
Не наитие. Не правда. И не истина.
Верил ли в варягов Гостомысл?
Я рисую, прячу и отыскиваю,
Возвращаю, пичкаю, дарю…
Насекомых от забот опрыскали,
Прихожан согнали к алтарю…
Вот стена, вот угол, вот проклятие.
И вопрос занудливый "зачем?"
Я твердил, наверное, раз пять ему…
А кому? А что? А где? А с кем?
Недоступное доступней общепринятого.
Я – народ. Я – червь. Я – каземат.
Троица для Избранного – Тринити,
Царь почил, а шаху просто мат.