Ночью дивной полнолунной
В зыбком полусне.
Я гулял с Римлянкой юной
В древней старине.
А точнее в Древнем Риме,
По озеру Лукрин
В золочёной барке плыли
С ней в кругу рабынь.
Вдалеке резным фасадом
Виделся причал,
Весь увитый виноградом,
Музыкой встречал.
На веранде за причалом
Шумно и тесно
Там по кубкам разливали
Терпкое вино.
Там среди богатой свиты
Лекторы-чтецы, горожане, паразиты,
Штатные льстецы.
И от яств и от посуды
Глаз не оторвать.
Ждут, вот-вот прибудет
Городская знать.
Наконец, вошёл вельможа
Бледный и худой.
У виска на детской коже
Шрамик небольшой
Разливался по хоромам
Дружный хор льстецов.
Но откуда мне знакомо
Это вот лицо?
Бубен пел не умолкая,
Флейты перелив,
Нежной музыке внимая,
Он меня спросил:
- Чужестранец! Ты откуда,
Странный человек?
И каким прокрался чудом
В золотой наш век.
И ответить собираясь
Кубок я поднял.
Тут от кубка отражаясь
Яркий луч упал.
Вдруг я вижу не вельможу
Внеземной красы.
Возлежал на знатном ложе
Друг мой, Алексей.
Говорю ему: - Брателло!
Разве ж ты живой?!
Ты ж оставил своё тело
Там под Ханкалой.
Там тебя поймала мина.
Это просто сон.
- Зато длинный и старинный, -
Улыбнулся он.
Встал. Пошёл он, удаляясь
Медленно из глаз.
До чего ж Луна влияет
Так порой на нас.