Когда острее горе, и кручина
с душою в поединке верх берёт,
я вспоминаю маленького сына
и прозу жизни: суд, делёж, развод.
Тогда над склочным бытом поднимаюсь
в небесный домик с солнечным окном,
смотрю на Землю, сыну улыбаюсь,
резвящемуся в далеке своём.
Мелькают годы, умирают звёзды.
Я постарею, повзрослеет сын.
Откроется: ему – чем грезят вёсны,
а мне – сакральный смысл напевов зим.
Настанет час отправиться в последний,
пустынный дом, с немым окном – Луной.
Чтоб видеть,- с кем целуется наследник,
влюблённый сын, благословлённый мной.