А в промежутках плавились жуткие тени и надламывались стеблями тюльпанов – мясистыми и запах зелёный шпажками выгибался дугой и колол предательски в подранки и поднежное и лопался пузырями мыльными-перелив4атыми, сжимал горло накрепко – промежутками. А на пруду, меж тем – отражения, и, неужели, желейное предве4ерное 4ёрного цвета по ладоням струится, боится приблизиться и дышит… слышишь, как она дышит, как загнанный брошенный с крыши лист, как лис на охоте, как солне4ный диск. Скажи, ведь ты не проспишь, когда я ссутулившись, сжавшись сойдусь один на один с тенью, будто с врагом своим, когда я опол4ённый и злой, растеряв сон и покой, сжав кулаки, стоя перед стеной - ругаюсь. Сам с собой. Я на выдохе ей шеп4у – постой, и гляжу ей вслед, с тоской и выглаживаю все линии. А под рукой оказывается пустой и звенящий голос. К тому же 4ужой и неровный. И как из олова солдатское сердце, размером с крупинку, с бусину крови, со слезу на ветру застывшую…
А солдат из пластмассы, мол4а кри4ит ей – постой, у меня ведь не стеклянное сердце*