ТЮРЬМА И СВОБОДА
Найти своё место в жизни, в бытии всего сущего – настойчивое и постоянное желание человека. Философские системы (все или почти все) указывают на свободу, как на главную цель и смысл существования. Но ни один философ, ни одна философская система не даёт внятного и исчерпывающего определения свободы. Говорят, только сильная власть может дать свободу своим подданным. Тюрьма, крайняя степень несвободы – противоположность свободы, антипод свободы. Что же такое тюрьма и что такое свобода?
Свобода. Сильная, крепкая власть. Тюрьма. Человечество вращается вокруг этого.
«…весь мир – тюрьма.
«…эта прекрасная храмина, земля, кажется мне пустынным мысом; этот воздух… кажется мне не чем иным, как мутным и чумным скоплением паров. Что за мастерское создание – человек!.. Краса вселенной! Венец всего живущего! А что для меня эта квинтэссенция праха? Из людей меня не радует ни один…»
«Быть или не быть – вот в чём вопрос…»
Шекспир, «Гамлет»
Каждое живой и одушевлённый предмет (а, вероятно, и неодушевлённые тоже) привязаны к среде обитания, существования. Но им всё время чего-то недостаёт. Пресыщаясь чем-то из среды, существо отдыхает, набирается сил – не берёт больше, не может взять сверх своей меры. Причём насыщается до предела, до изнеможения возможности насыщаться.
Но не бывает всеобъемлющей полноты насыщения – всем сразу: пока одни возможности и потребности насыщаются, другие бездействуют, не изнемогают. Если все сразу потребности насытятся, наступит полное изнеможение, невозможность дальнейшего существования – смерть. Но полагать в небытии, смерти, конечный пункт назначения – страшно и нелепо, противно природе живого существа.
Когда в силу неких причин, внутренних или внешних, существо начинает преодолевать свою зависимость от среды, это приводит к утратам прежде имевшихся способностей, возможностей и сил, создавая дисбаланс этих самых сил. Камень, лежавший на горе, падает в пропасть; растение, лишившись питательных веществ и влаги, засыхает; зверь становится добычей других; человек, которому вчера было хорошо от вина, испытывает муки похмелья…
Возвращение к привычной среде как будто бы вернёт в исходное состояние, но не несёт в себе ничего отрадного. Для большинства живых существ состояние это – тупое обеспечение собственного никчемного бытия. Обычно в следующий момент времени кто-то кого-то съест.
Это ли не тюрьма?
Человек, как существо мыслящее и способное к отвлечению (абстракции) и отражению (рефлексии), наиболее несчастен. Его эта зависимость от среды порою не просто тяготит, она ему ненавистна. Кроме сферы физиологической, в которой, по видимости, живет мир природы, ему ведомы другие. Нравственная (совесть – или её отсутствие), культурная (опыт других людей, творчество, информация) и технологическая (способы благоустройства среды для облегчения существования и отвлечения от рутины). И самое опасное – ему открыта сфера страстей и вожделений, таких, которых лишены другие существа. Как выражались древние: «Человек – единственное животное, которое пьёт не от жажды».
В этой опасной сфере человек склонен угадывать свою личную свободу, и создаёт в океане страстей и вожделений свои собственные, вполне необитаемые острова. Они только ему известны, им одним посещаемы. Другим там просто нет места по причине индивидуальности, одноместности привозящей туда лодки.
Чем чаще и дольше он пребывает на этих Канарах и Мальдивах, тем острее и жёстче он ощущает свою постыдную зависимость от прочего мира, от среды обитания. При этом зависимость от среды причудливо сплетается с зависимостью от собственного созданного мирка, одно с другим то согласуется, то конфликтует. Эта драма сугубо индивидуальна, непередаваема и не может быть пересказана другому человеку, т.к. другой будет всегда видеть лишь свои путы и бремена.
- Да, да,- скажет он,- мне это знакомо! Вот третьего дня шел я по Тверской… - дальше его можно уже не слушать.
Покинуть столь странно устроенный мир и устремиться в неведомое иногда кажется человеку единственным логически правильным выходом. Но выходом КУДА?
Несомненным освобождением предощущается только сам процесс ПЕРЕХОДА в мир иной. Но этот переход отнюдь не приятен… Зрелище агонизирующих раненых, больных и умирающих производит сильное и неприятное впечатление. Это свойственное всему живому отвращение к смерти, этот физиологический и душевный страх перед смертью и тем, что с ней связано и за ней последует, сдерживает. Если бы не они, многие бы бросились немедленно под поезд или со скалы в море, подобно евангельским бесам, вселившимся в свиней (Мф, 8,29-32; Мк, 5, 11-13; Лк. 8, 32-33).
Бесы потому и бросились в бездну, что там – их среда обитания. А наша? Все-таки, по видимости, судя по тяжести расставания с жизнью, здесь…
Кажется, для человека и вправду тюрьма – всюду.
Но раз есть тюрьма, значит есть и свобода!
Что же это такое – СВОБОДА?
Язык древности, созданная сотнями поколений живая стихия, даёт ответ на этот вопрос, а философия не может его дать.
СВО-БО-ДА в переводе на современный русский язык с праиндоевропейского:
SVA – «свой, собственный, мой», BHA – «быть, иметь место, светить», DA – «давать, наделять, снабжать».
Т. е. свобода – моё собственное, данное мне (свыше) место.
ТЮРЬ-МА: TURA – «сильный, крепкий», MAHA – «величие, первенство, власть».
Тюрьма – крепкая власть!
«И познаете истину, и истина сделает вас свободными» - слова Спасителя (Ин. 8,32).
«Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине; ибо нет в нём истины. Когда говорит он ложь, говорит своё; ибо он лжец и отец лжи. А как Я истину говорю, то не верите мне». (Ин. 8,42-45).
И нигде, ничего – о сильной власти, свободе слова, отмене рабства…
«…Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Моё, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Моё не отсюда». (Ин. 18, 36).
Итак, человек, ты – свободен, причём свободен всюду, как бы ни пыталась сильная власть стеснить или вовсе устранить твою свободу, но ты этого знать не хочешь, ты всё рвёшься куда-то, устраиваешься, хлопочешь… Не о том хлопочешь!
7 апреля 2009 г.