Книга «Гнёт непрожитых жизней – 2»
(Из главы «История в лицах»)
Необстрелок
Первой мировой
Я всегда был в классе самым первым,
И когда настал военный год,
За Царя, Отечество и Веру
Первым записался, чтоб… на фронт.
Ну, сперва нас подучили малость,
И – бить немца, на передний край…
Всё-то здесь не так, как представлялось –
Смолкло вмиг привычное «Ура!».
Пал «Вашблагородь» от пули меткой:
Вышел, закурил и… вдруг упал…
Но зато есть данные разведки,
Что германцы будут наступать.
Пусть идут! Хоть сразу всё решится
(Так считаю здесь не я один):
Мы отбросим их назад, к границе,
И победным маршем – на Берлин!
…По окопам спряталась пехота.
Вот он и настал, мой первый бой!
А вверху молотит землю что-то
Под надрывный, рвущий душу вой.
От разрывов всё вокруг трясётся,
Твердь земная ходит ходуном,
И сижу в окопе, как в колодце,
А все мысли… только об одном:
«Вот сейчас… сейчас меня не станет!
Волны рваной стали всё сметут»…
Страшно! Аж кишки у горла встали
В животе оставив пустоту.
Я вжимаюсь в землю что есть мочи.
Только внутрь её мне ходу нет.
Кажется курганом бугорочек
На окопном перерытом дне.
Злая беззащитность давит спину.
Скис кураж весь как-то сам собой.
Да, я за Царя присягу принял.
Но ведь умирать… я молодой!
…Тишина. Нет грохота… Как странно!
Воздух густ от этой тишины.
Вязкостью похожий на сметану,
Он укрыл меня от всей войны.
Тихо в безопасности окопа…
Где-то наверху пошла стрельба
Силясь прострочить и перехлопать
Всё, что не успели додолбать.
Страшно!.. Но ведь я давал присягу!
Я ведь доброволец! Я ведь – сам!..
И собрав в кулак свою отвагу,
Бахнул с дна окопа в небеса.
Где-то выше смачно пули квохчут.
Я сижу: подняться нету сил.
Пропылённый маленький окопчик,
Как же ты уютен, добр и мил!
В воздухе свинец разбрызган густо –
Ну, я чуть привстал, насколько смог,
Ствол винтовки сунул вверх, за бруствер,
И… давлю, не глядя, на курок.
Всё тут просто: если тело спрятать,
То я дольше воевать смогу,
А Вашблагородь твердил солдатам
«Выстрели – они и побегут!»
И ещё. Я где-то слышал вроде
Истину военную одну:
Кто из боя первого выходит,
Тот живым пройдёт и всю войну.
Значит, вал свинца и рваной стали
Нужно пропустить над головой
(Ни крестов не надо, ни медалей –
Мать просила, чтоб пришёл живой!).
…Выжил тот парнишка-необстрелок.
Хоть был миг, когда почуяв взгляд
Вверх взглянул и стал белее мела:
Двое в касках шишчатых стоят.
Первый рыкнул грозно:
«Komm! Schnell, Vanja!»
Но второго белые глаза
Да, плюс, штык,
зазубренный, двугранный,
Подсказали: «Вылезать нельзя!»
Может быть отчаянность – не смелость,
Но в ответ, стреляя наугад,
Парень всё же пару дырок сделал
На шинелях вражеских солдат…
Дальше были беды и победы
О которых неизвестно мне…
Впрочем, и без них «Спасибо» деду
За рассказ о давней той войне.
Дед успел и посмотреть Европу,
И пройти сквозь сеть границ назад,
И поштурмовать вал Перекопа…
Не успел лишь много рассказать.