Колотится сердце, как нерпа,
что в бок получила копьё.
На кончике каждого нерва
пульсирует имя твоё.
Судьбу озаряет закатом,
над разумом стелется дым,
и полночь, бесстрастный анатом,
колдует над телом моим.
Постель дышит холодом, словно
последний приют, эшафот,
но хмыкает полночь: «Не сломан,
а значит, ещё поживёт!».
А значит – продолжится действо,
в котором на долю мою
прописано кем-то злодейство:
пришёл, отыграл – и адью!
Пытаюсь не броситься в небо,
как в прорубь, в кромешной тоске,
а сердце колотится нерпой
на мокром холодном песке.
И всё-таки, что характерно –
сквозь панику, страх, вороньё
на кончике каждого нерва
пульсирует имя твоё.