Не настолько натянута была веревка между двумя железными петлями на бетонных берегах, чтобы не качнуться от первого прикосновения. Заходила под влажной ступней, отодвигая начало пути. Заходило сердце… Путь был не длинный, но – над черной вьюгой пустоты. Бездонный холод прокатился по телу, и, не дождавшись утихающих колебаний тканого моста, канатоходец ступил на него.
Повсюду замерещились сквозные белые огни, на которые хотелось опереться. Путник раскинул руки и прикасался пальцами к воздуху.
Плыл медленный ветер, свистела тишина, ледяная ось впивалась в тело. Длилась, длилась… длилась… обещая пронзительный полет от малейшей резкости в движении и дивя равнодушной покорностью… а внизу мигала ветреная бездна… и глотала полумертвую осторожность… воображение вздымалось над тающей головой… пропасть сочилась из-под ног и дула в шею…
Ось гибко пересекала вертикальные вздохи пространства. Вокруг вращалась чертовщина исковерканных пропастью мыслей – о белом и черном, шершавом и гладком, круглом и точечном, кратком и вытянутом… и ежилась и лязгала прямо в глаза. Откуда-то сбоку…
Желтела вторая половина пути. Возражая притяжению приближающегося края, в ногах возникла металлическая напряженность, приклеивающая их к канату. Чтобы наверняка, чтобы не напрасно. Сознание постепенно расщеплялось на волокна качающейся витой веревки, привязываясь к ней изо всех сил. Сознанием тоже можно ухватиться, в случае физического промаха.
Вспыхнула последняя секунда на канате… все… триумф терпеливости…
И занавес непреклонной воли… он сам не понял, что именно произошло… последний шаг…
Избавление.