Да найду я тот край, где проклятый меня
Киферон не увидит, где очи мои
Киферона не узрят кровавых полян.
Еврипид, «Вакханки».
В переводе И.Ф. Анненского.
Я гляжу в тишину, за которой грохочет судьба
поэтапными стуками многих железных колёс,
где вгрызается в тело голодное кормленый пёс,
где уходит под кожу и в кости уст прежних мольба
и растут из глазниц отголоски раздвоенных гроз,
и сжигают корнями проникшего в сердце раба,
что в саду Гефсиманском незрячую руку занёс
над прощающим Взором…
Двухстороннее зеркало между приглядом
и взглядом
надполосного лба –
тишина, из которой я криком молчания рос,
отделяя себя от позора.
Да найду я тот край, где от проклятых мест отражаться не надо.
После ада,
что каждый живущий уже перенёс,
рай – насмешка над стойкостью неба в утробах земных коридоров.
Я гляжу в тишину, за которой церковного толка прогноз.
Ба!
Я этих коммерческих вздоров,
целый воз,
променяю на лучик один,
из не спящих глубин
того края, где крепнет смиренных корней ворожба,
в перегное…
Земному – земное.
Умозрительной гибелью в кровном краю,
я с поправшими смерть, свет на свет говорю.
Эй, распад,
убивающий злое!
Ты мне – брат.
В небо – небом смотрю!