Слишком поздно уже
для привычных прощальных прощений,
но размокший апрель -
словно выстрел в упор в область сердца.
Эта боль - рядовой
в череде рядовых ощущений:
золотою капелью оплачен мой выход
в заветную дверцу.
Нарисован очаг на холсте
серым суриком, зло и сурово,
в нем, в зените огня
гаснут искры, взлетая под своды несмело...
Будет выдох молчать
осторожно несказанным словом,
я на чистом листе напишу его
белым, рассыпчатым мелом.
Я вплету его в волосы
нежных стихов и мелодий,
в голоса легких птиц и дождей,
в струи рек, и в небесные сИни.
И во все времена: в грусть вчера,
в что-то завтра, конечно – в сегодня
будет эхом его отзываться одно лишь
заветное имя…