Не оставляя недомолвок
как в разговоре напрямик,
проспект во всё грохочет горло,
дремучим голосом гремит.
Насквозь пронизанный азартом,
он сам пронизывал насквозь
март и выскальзывал из марта
к реке и в полдень на авось.
А там - с буксиром перекличка,
за мост и снова прямиком
меняя имя и обличье
в ядрёном воздухе морском,
в застройку питерских окраин,
к новопостроенным домам,
всё безоглядно, всё не ради,
и наобум и задарма.
И только всласть наколобродив,
перескочив за виадук,
в полях и плоском небосводе
возьмёт и растворится вдруг.