Если к Будде войдём мы в сиреневый Город-Запрет,
Императорский двор из пролета в пролет обойдем,
То слова, что у губ заморожены выслугой лет,
Вдруг сорвутся и хадж мы, возможно, с тобой обретем.
Я вот только волнуюсь, что в самый червовый момент
Вот возьмем и забудем слова, обморожены выслугой лет.
Будем просто стоять невпопад, невдомёк и невмочь,
И жасмин перепутаем с трефной суджук-бастурмой,
И привратник-старик, что с метлой, вдруг погонит нас прочь,
Или крикнет банзай, или что-то ещё, или что-то ёще.
Не банзай я боюсь, а боюсь, что мы в этот момент
Все забудем слова, навсегда, старой выслугой лет.
И, мирским незапятнан, не сможем вдыхать мы сандал,
И в посольство пойдем, Куросаву и робость кляня,
Не посмеем понять, что Всевышний взаправду узнал,
И ты будешь пенять на меня, ну а я на себя.
Не пенять я боюсь, а боюсь, что мы выслугой лет
В спешке ножницей раним ту тень, тот святой силуэт.