Так всё время, с тех пор, как возвратилась... Только приснится про горы, и уже этот гул за почтовым окошком подсказывает, что ты далеко не в рассветных Карпатах…. На одном месте обрывается, как заколдовал кто, и не перешагнёшь...
«Граждане! Проявите… у человека два… не надо……… перевесит плакат…… … свою ответственность! Никак не могла со сна разобрать, что это Ванечка брал под свою ответственность? Только потом и доехало. Ведь, вместо снятых Аглаей в стирку занавесок с окошек, мне пришлось воспользоваться одним из сложенных в отделении плакатов членов политбюро… И первая мысль: шум, оттого что уже сменились власти. С ними так часто что-то происходило! Сегодня кто-то из них - самый лучший, завтра чего-то натворил… или вдруг умер посреди всех нововведений, уже путались имена...
Оказывается, всё проще: перед тем, как улечься на свою раскладушку и отключиться от всего, я впопыхах повесила плакат вверх ногами, представляете?
Ванечка же своей милицейской властью, а больше, наверное, личным обаянием сдерживал недовольных. Представила себе его и без того крупные, а теперь ещё растянутые в доброй улыбке губы... Ох, и страшно за него стало, мамочки! А если был с контролем тот, в кепочке, при своём фотоаппарате? Заснял такого улыбающегося Ванечку с моими клиентами на фоне плаката, и прощай вся его карьера! Тогда я и решила, если что случится, выйду за него замуж и всё разделю, как жёны декабристов! Вы же ничего не знаете, но потерпите немного…
Через пару смен мне всё же приснился тот рассвет в горах. Николай прячет в отдалении горящую головню, пока наш инструктор ещё не начал тушить костёр, а мы с моей школьной подругой Инной потихоньку собираем туда веточки. И всё повторилось, как в ту летнюю ночь. И то, как втроём крались к своему костерку по тропинке из лагеря, ориентируясь на шум речки, и как потом испугалась и внезапно убежала обратно Инна.
Мне сейчас трудно разделить, что снилось, а что произошло в прикарпатском туристическом лагере. Но и там, и тут мы проходили с Николаем всю ночь в хвойном лесу, и я ни чуточки не боялась. Он крепко держал мою руку, так что не свалишься, сколько ни спотыкайся, карабкайся вверх, прыгай вниз. Да и съездишь на пятой точке, никуда не денешься в такой перине из прелых листьев…
Надышались на всю оставшуюся, и… вы только не смейтесь, он мне симфонию леса по шорохам веток, по крикам зверей сочинял! Ведь, на два года старше, и уже поступил в музучилище на композиторское... А потом был рассвет! Настоящий! Солнце то в разведку выглядывало из-за гор и, бледно подкрасив небо, снова пряталось... то опять откуда-то выныривало, ярче и веселее! А поцеловались мы уже во сне… там бы я ни за что! И то, только нагнулся, чувствую, больно плечу… словно трясёт.
«Юля! Юленькааа!»
Открываю глаза и первыми вижу над собой такие огромные Ваничкины зрачки, а уж потом
заходили вокруг белые волны халата нашей привокзальной фельдшерицы. Оказывается, проспала я в перерыв вдвое больше положенного времени, и никак не могла проснуться… И, если бы не перепуганный Ванечка, быть скандалу.