Как разыгрался рассвет над рекой,
Травы умылись чистейшей росой,
Я в сарафан голубой наряжусь,
И златокудрой заре поклонюсь.
К быстрой реке синеглазой пойду,
«Где же, скажи, тот, которого жду?
Сердце в кручине, не мил белый свет –
Вести о милом три месяца нет!»
Тихо река покачала волной:
«Дева, не знаю, где суженый твой!
Но в ледяной глубине моих вод
Феи речные не тешат его,
Рыбы не вьют ему вечный покой –
Нету его средь плененных волной.
В любящем сердце тоску не носи,
Травы лесные о милом спроси».
«Травы душистые в гуще лесной!
Что же не едет мой милый домой?
Он не забыл бы меня никогда,
Верно, его разыскала беда...»
Дрогнула зелень лесной муравы:
«Полноте, дева – не плачь о живых!
Дланью своей не дотронулся тлен:
Нету костей его в тёплой земле.
Но в небесах средь седых облаков
Носится вихрь над простором лугов,
Много видал он далёких сторон,
Может, о милом твоём знает он?»
«Ветер, молю: дай мне честный ответ –
Жив ли, здоров ли мой суженый-свет?
Где он, в какой чужеземной стране,
И вспоминает ли он обо мне?»
Вихрь закружил серым облаком пыль:
«Милый твой терпит суровую быль:
Первый товарищ – скакун боевой,
Вместо светлицы – шатёр полевой,
Руки ласкают не девичий стан –
Крепко сжимают холодную сталь.
В мареве битв он себя не щадит,
Веря, что небо его сохранит.
Первым он смело бросается в бой,
Ратную силу ведёт за собой,
А в тишине у ночного костра
Имя он шепчет твоё до утра».