Он мне сказал: «Допей, не думай»,
А мне не думалось совсем, -
От самогонки пахло дубом,
И запахом прокисших щей.
Мы с ним присели на скамейке,
Акации роняли цвет,
И дым тянулся легкой змейкой
От выкуренных сигарет.
Мы выпили по полстакана,
За раннюю в тот год весну.
А он внезапно вспомнил маму,
Копающуюся в саду.
Он не смотрел на неходящих
И мыслил только о своем:
О яблонях, в огне стоящих,
О яблоках в пожаре том.
И я почувствовал, как где-то
В покинутом людьми жилье,
Чужое умирает лето,
Единственное на земле.
И медсестра не подходила,
Боясь увидеть темноту
В глазах, задумчивых, унылых,
Уставившихся в пустоту.
Под закровившими бинтами
Пульсировал простой мотив.
Несло зеленкой и клопами,
А он молчал про запах лип.
И слышались за медсанбатом,
Перед излучиной реки,
Приказы старого комбата
И паровозные гудки…
Он мне сказал: «Допей, не думай».
И я, как водится, молчал.
От самогонки пахло дубом,
А я по матери скучал…