Andenken

               


Давняя  блажь -  узнавать  погоду  на  завтра,
всё  равно  не  суметь  изменить  направление  ветра.
Толку  рядиться  в  викинга,  в  аргонавта,
никогда  не  поднимешь  весла.  Разве  что  цедра
приблизит  на  шаг  к  Серединному  морю
кулинарным  рецептом,  несложным  и  бесполезным.
Тут  я  стою,  сам  себе  непотребному  вторя,
толкая  чугун  навинченный  на  железо,

превращая  предметы  в  подобье  предметов,
чайник,  гантели,  усилия  богомола,
не  создадут  паровоза,  пробега  «Ракеты»
не  повторить.  Как  не  вытягивай  соло
боцманской  дудкой,  наверх  никто  не  вбежит...
Дюрера  заяц  проворней  диснеевской  мыши,
москаль  исчезает,  мельчает  классический  жид,
арабское  солнце  скребёт  черепичные  крыши.

Коготь  бъёт  по  чулкам,  копоть  шёлка  на  блузках,
коршун  въёт  виражи  в  восходящем  потоке.
Видимый  звук,  косолапая  фраза  на  русском,
похмельный  сушняк  терзает  кронштадтские  доки.
Циркуль  воткнут  не  в  середину,  в  прокладке  ошибка,
шмель  крадётся  к  цветку  сквозь  свечей  частокол,
это  место  не  станет  болотным  и  зыбким,
торжество  вознесенья  вершит  переходный  глалол.

Дважды  бетонный,  штампованный,  буковый  лес,
остановка  автобуса  имени  барреля  нефти,
скользкий  скальпель  кроил  бестолковый  разрез
из  легенды  о  великом  алхимике-терапевте.
Белый  Пётр  звонит  произвольный,  неслышный  финал,
подвывает  турбинами  «боинг»  скользя  на  посадку.
Bдетый  вахтенный  жиром  запишет  в  журнал:
«...не  тонет  нож...»,  -  цитата.  Дрейфуем,  заметил  косатку.


Кёльн. Aпрель 2009.