Россия! Новою печалью
Заволокло твой скудный вид.
Давно ты за седьмой печатью,
А всё равно душа болит.
Алексин, Пермь, Рязань, Воронеж
(Воронеж – что греха таить!),
Конечно, рифма – «не догонишь»,
И не догнать. И не забыть.
Всё паровозы, паровозы,
И шлакоблок, и ледостав,
Весной – вонючие мимозы,
И сладость лета на устах.
Калязин, Оптина, Калуга
И – Бог ты мой! – Нарофоминск!
В подъезде пьют два старых друга,
Один – поэт, другой – артист.
Да что нам в том!
Вокруг, как в сказке,
Закрытый город, для своих,
Огрызок сломанной указки
Нам указал и путь, и стих.
И до сих пор мы не забыли:
Ах, воздух, лето, соловей!
И нас на лето вывозили –
Худых, болезненных детей.
А правда – молодости жалко…
Нет-нет – оглянешься на зов
Пломбира, школы, полушалка,
Эмалированных тазов,
Весенней дождевой ангины
И даже – песен хоровых,
На рынке купленной малины,
Свиданий нежных, роковых,
При том, что жалко объяснений
И дружбы (никогда потом!),
Юбчонок – обнажа колени
В чулках капроновых винтом,
Гитары, что пропахла стружкой –
За двадцать пять рублей брала,
И эту глупую подружку,
Которой про любовь врала.
И не забудешь: грязь, надежды,
Жестокость юности и бед.
Я ненавижу их, как прежде,
Как детско-домовский обед.
Мы первую любовь пропустим.
Вторую – лучше не смотреть.
Как рано в этом захолустье
Все узнавали слово «смерть»!
А дальше – мимо. Город Тула,
Посёлок «Двадцать лет беды»,
Весна себя перехлестнула
Потоком уличной воды.
И вновь – Орёл, Оскол и Грязи,
И Липецк, и Новосибирск,
Воронеж – и без всякой связи:
«По горке вниз, по горке вниз…»
Катились и визжали сладко
На белом бархате зимы.
И эта старая загадка –
Чему так радовались мы?
Столицу брали быстро, гневно,
Прокляв провинцию до дна.
И чтобы сразу – «королевна».
И чтобы – в джинсах. И одна.
Здесь зачеркнём любовь шестую,
Больную, жуткую любовь,
Счастливую напропалую
И отравляющую кровь.
Зевала осень, злился вечер,
Апрель, гундося, напевал,
И телефон молил о встрече,
И взгляды, взгляды – наповал!
И первый Галич, первый Бродский,
И – «нет извозчиков в Москве…»,
И ЦДЛ, и перекрёстки,
И бигуди на голове…
Всё это – в нас. Всё это – ноша.
И в солнечной чужой стране
Метёт январская пороша…
Что ж! На войне – как на войне.