Окутанный ночным бархатом, город спит. В это время суток его улицы принадлежат только одним королям - ворам, убийцам, комедиантам, поэтам, мошенникам - нищим. Полупрозрачными тенями они бродят по грязным и вонючим кварталам Парижа.
В одном из домов кто-то не спит. В окне едва заметно вздрагивает свет.
Стены обшарпанные и грязные, насквозь пропахшие воском. В центре комнаты стоит огромный стол, покрытый куском рваной ткани. Человек за столом что-то пишет. Вокруг него раскиданы смятые листы бумаги. Он не отрывается. Из-под его пера легко и уверенно ложатся новые и новые строчки. Они звучат у него в мыслях, складываются в чарующие куплеты.
Он работает быстро, словно спешит куда-то. Лишь время от времени он поднимает голову, чтобы перевести дух. Его взгляд прикован к луне, ехидно заглядывающей в окно. Он, как будто следит за ней, боясь потерять из виду, и вновь берется за работу.
"Постой, еще не пора, еще немного!", - готов закричать его голос. - "Дай мне время закончить!". И он пишет еще быстрее и усерднее, пытаясь угнаться за последними часами ускользающей ночи. Сон одолевает его, глаза закрываются сами собой, но он не останавливается. Яркий блеск свечи, верной подруги и союзницы, озаряет последние строки его дивной оды, смысл которой будет понятен лишь той, чье пламя погаснет на заре вместе со свечой поэта.
Наконец, последний куплет дописан. Голова человека опущена на стол. Он заснул. Его длинные, волнистые волосы разбросаны по плечам. Пальцы еще слабо сжимают перо, серебрящееся в блеске луны, луч которой вкрадчиво, словно вор, проникает в комнату, нежно лаская желтый пергамент.
Последние минуты тьмы уже готовы смениться горячим потоком света. Над горизонтом появляются вспышки огней, сперва слабые, но потом все сильнее и сильнее, и, наконец, раскаленный диск медленно выплывает на смену своей ночной подруги, которая, бледнея, вовсе растворяется в утреннем небе.
Рассвет, наполняя жизнью новый день, убивает последние ночные тени, и, врываясь в распахнутое окно поэта, гасит яркое пламя свечи.