Он был так честен, что казался убогим.
Он мог о боге поведать многим
В самом себе – но никак - снаружи
Он искренне плакал, когда обнаружил,
Что жизнь выходит за рамки пластинок,
Его увлечений, чистых ботинок,
Забытой улыбки, любимой сестры.
Он знал так много о горе горы.
Молоденький мальчик – ему 20 лет.
К холодным вискам прислонен пистолет –
Вот все его мысли, вот весь его страх.
Он видел его каждый день, и во снах
Шершавое дуло скреблось о макушку.
Он пальцами драл в дыры подушку,
Он знал, что это исправить нельзя.
Об этом Заире знала лишь я.
Стоял на перроне, махал мне рукой.
Был дерзко красивым и полным тоской.
Он глупо влюбился в лицо на плакате,
Хотел ей запомниться. В каждом закате
Искал её голос и много курил.
Ты знаешь, его все равно бы кто-то убил.
И так получилось – мы были с ним вместе
Совсем не героями в чьем-то протесте,
За рамками времени – мы не нужны -
Себе не смогли отыскать мы цены,
А это так важно в мире снаружи,
Как огибать осени лужи,
Как утром читать странницы газет,
Как твердо поверить – любви больше нет.
Нарочно споткнулись, утратили твердь.
Хотелось весельем – феерией смерть.