Погибший, защитив для нас страну,
В далёком, недоступном, сорок третьем,
Тебя сегодня «горькой», помяну:
Благополучный первомай мы встретим.
За «Упокой!» я вербную свечу
Зажгу, родимый, твёрдою рукою.
Но знаешь, дед, безумно я хочу
Покоя…
И душою…
И строкою…
И вам, ушедшим в память иль вину;
И нам, за всё, свершённое в ответе.
Пускай, всплакнув, одна я подниму,
Но пусть мечту поймают наши дети!
Пусть каждому купцу по калачу,
Пусть не озлобимся, как велено судьбою,
Но знаешь, дед, осмысленно хочу
Фамилий продолжение любое.
Дорогой ли, скатёркой по кайму
Не Русь, саму, а то, что льнёт к примете
Я не приму, но сердцем обойму
Прощенье, затаённое в навете.
Весна, как вор, вкусивший алычу:
Теплынь, уют, улыбка на портрете.
Но знаешь, дед, душевно я хочу
Воздать за всех, кто «без вести» в сюжете.
Я не ропщу, поверь мне, не ропщу,
Найдя во всём божественную волю.
Я всех прощу, но зарядив пращу,
Мечтать, желать, хотеть себе позволю.
Я благодарна миру, миражу,
Судье, пажу, врагу, друзьям, паяцу
За то, что, вспоминая, ворожу,
За смысл основ – за право не бояться,
За ощущенье звонкое: Лечу!
За званье гордо-горькое: Потомки
Но поминальной болью, как врачу,
Хочу, чтоб были гибки мы, не ломки.
На все: «Хочу!» промокший белый лист –
От слёз-невзгод заряжена водица;
На стол планид ложится грязно-чист:
Тому, что быть, вольно без вас не сбыться.
30 апреля 2009 г.