(Кишинев, начало 90-х)
1.
От новостей не взвидев света,
ты вся, как нерв, напряжена,
и повторяешь только это:
«Какая страшная страна…»
Все обострилось до предела,
до помрачения ума.
От толп,
ревущих оголтело,
дрожит земная твердь сама.
И яростным началом года
подавлен дух и разум твой,
и кажется, что нет исхода
из этой смуты роковой.
2.
Жизнь былую сквозь память просей:
в ней все то, чего впредь не отыщем...
Стал он наших надежд пепелищем,
этот город, изгнавший друзей.
Далеко разлетелись друзья,
им сживаться с краями иными...
Значит, нужно и нам
вслед за ними
отправляться в иные края…
Впору думать об этом всерьез,
и ничуть обольщаться не надо:
в этом городе черных угроз
нам с тобою не будет пощады.
3.
На перемещенье обреченным
на другую сторону Земли,
эта жизнь припомнится еще нам:
все, чем жили,
все, что обрели.
Праздники, друзья и причащенье
красотой,
стихов высокий слог...
Не забыть бы только ощущенье
почвы, уходящей из-под ног.
И, припомнив, словно блики света
наших дней счастливых череду,
не забыть бы нам
тревогу эту,
безнадегу, холод, маету.