Я помню сон: арена, чей-то трон
Узорами богато изукрашен,
И очертания далеких башен
Вонзались прямо в серый небосклон,
Толпа входила в узкие ворота,
И ты стоял, как будто ждал чего-то.
И брови, что чернее соболей,
Они в себе таили своеволье.
Твои глаза, наполненные болью,
Так пристально смотрели на людей.
Но на лице не дрогнул даже мускул.
Ты молод был, мечом владел искусно.
И ты воскликнул: «Посмотрите все!
Я тверд, как сталь, а сердце из гранита».
Ты лезвие меча смочил в росе,
Роса сейчас же стала ядовитой.
И чашу поднесли к твоим губам,
Но ты не выпил, всё отдал рабам.
Да, твой противник осторожен очень,
Он каждый промах чутко сторожил.
И твой удар опять, опять неточен,
Ты рвешься в бой, как будто свет не мил.
Ты страх из сердца вырвал, словно жало.
Ты рвешься в бой, ликуя и скорбя.
Твоя рука, как будто задрожала,
Как я тогда боялась за тебя!
Уже не видя, видит взор открытый,
В кровавой пелене угасший взор.
Твои доспехи крепкие разбиты,
Ты жаждешь отомстить за свой позор.
Гонг прозвучал. Вас увели с арены,
Чтоб отдых дать, хотя бы небольшой.
Как я тогда хотела перемены,
К тебе стремилась сердцем и душой!
Хотела я любовью, состраданьем
Унять всю боль твоих ужасных ран.
Но жалость и само её названье
Ты презираешь больше, чем обман.
И после перерыва, с новой силой,
С улыбкой чуть заметной на лице,
То хочешь встречи со своей могилой,
То ждешь победу в солнечном венце.
Удача над тобой крыло простерла.
Владея плохо раненой рукой,
Ты острием меча коснулся горла,
И сбросил шлем с противника долой.
Ты победил. И вот твоя награда.
Ты не поверил собственным глазам.
Ведь локоны роскошным водопадом
Рассыпались свободно по плечам.
И ты застыл, коленопреклоненный.
Тебя с арены увела она.
Кто победитель, кто же побежденный?
Все счастливы. Рыдала я одна.