Дожди приблизят перспективу
и смоют с неба Бетельгейзе.
Ты станешь вялым, неактивным,
настроенным – сидеть и греться,
пить чай, глядеть как мысли кружат
– синхронно птицам листопада, –
пока себя не обнаружишь бредущим по аллеям сада:
вдоль мокрых стриженых газонов и групп темнеющих деревьев –
туда, где фонарей колонны дадут понять, что вечереет.
И кажется, что не осталось
ни самой бросовой причины,
чтоб одинокий белый парус не обменять на морг пчелиный.
А ты идёшь – и раздвигаешь
сужающихся горизонтов непроницаемый пергамент.
Стоваттный мёд течёт по сотам.
Рубины в небесах усохли.
И вот – нет повести печальней:
антигерой на дне эпохи формаций неофеодальных
осознаёт, свернув к воротам из Александровского сада:
сезон не станет поворотным.
И может, так оно и надо?..