Это, господа читатели, так сказать, новое прочтение, я бы даже сказал, не побоюсь показаться нескромным, мое новое видение небезызвестного произведения незабвенного Н.В. Гоголя.
Это даже не просто новое прочтение-видение, а, точнее, облагораживание прозаической прозы гр. Гоголя высоколитературным словом поэзии в изысканно-художественном стиле.
Вот и закончился последний день пред Рождеством.
Мир в ожидании Христа рожденья.
Спустилась ночь, своим окутав землю колдовством -
Пора, когда часты бесовы наважденья.
И в эту ночь вся нечисть, чувствуя последние мгновенья
Шатаниям по белу свету и обучению грехам людей,
А потому и пакостит с особым вдохновеньем,
И вылезает изо всех щелей.
А добрым людям эта ночь приносит благость:
И весело колядовать, и прославлять Христа.
И черту дать под сраку – эх, такая сладость –
Во имя нашего Творца.
А поутру же, с первыми колоколами,
Поджав хвосты и потирая зад,
Вся бесовщина бледными тенями
И с кислом рылом уберется в Ад.
Да бес с ней, с нечистью, послушайте рассказ,
Как весело в Диканьке эту ночку провели,
О связи девичьих и дьявольских проказ.
Внимайте ж, судари мои...
В Диканьке той жила одна ****а -
Не в смысле баб там было мало,
А в смысле, что красавица она была
И страсть выебиста, таких еще Диканька не видала.
И там же жил огромный такой ***,
И парубка сего Вакулой звали.
Здоровый лоб - с таким, брат, не балуй! –
Еще такой в округе сыщется едва ли.
А парубок – знать, гарный парень -
Подковы, как баранки гнул!
Кузнец, ****ать... и горяч, как пламень:
Чуть что – ****ы! Ковал железо - да и в *** не дул.
Ковал-ковал да и влюбился сдуру.
Гормоны! Супротив природы не попрешь!
Увидел раз девицы той шикарную фигуру
И весь размяк, ну прям как свежевысраный навоз.
Какой-то тихий стал – а хули ж, за любовь страдал!
Забросил на *** все – железки не ковал.
Робел, при ней не мог и пару слов сказать.
Ну, в общем, охуел кузнец в конец, ядрена мать!
А у девицы той, Оксаны, фигурка была знатна:
И жопа, сиськи – чистый смак,
Мордашка круглая, и все на ней опрятно,
И ленты в волосах…. вот только не дает никак.
Любовь! А это, господа, такая штука:
Еблом тут щелкать – бабу потерять.
Понятно, что признаться ей - а вдруг отказ! - такая мука,
А вот найдется хлыщ ебливый, и будете вы локотки кусать.
Вот и решил Вакула, сбросить это бремя.
Хотел на Пасху, ну а раньше ж Рождество -
Мол, праздник, пьянка - подходящее, знать, время,
Чтоб пробудить в девице ее бабье естество.
И в енту ночь пред Рождеством Христовым,
О коей я успел упомянуть,
Все обернулось наваждением бесовым,
Не к ночи черта помянуть.