Оказывается, в слове «практикантка», есть целых три буквы «к», хотя я никогда не обращал на это внимания. Помню, в середине восьмидесятых, в военном училище, преподаватель марксистско-ленинской подготовки полковник Воробьёв, убеждая нас в загнивании капитализма, рассказывал о «показателе обеспеченности» семьи в капиталистическом обществе. Если коротко, такой показатель имеет «три К», а именно: цветной телевизор(кэлор телевижн), кондиционер(кэндишн) и личный автомобиль(кар). Особенно, полковник упирал на то, что ценности, которые существуют среди людей «там», коренным образом отличаются от ценностей наших советских людей. Но я не об этом...
Просто, для той, которая была у нас недолгое время преподавателем русского языка, для «практиканточки», оставившей отметину в наших серцах, пришло время воспоминаний.
Постоянным преподавателем русского языка в школе, была круглая, как теннисный мячик, маленькая толстая женщина, неопределённого возраста, с показательным прозвищем «Саечка». Здесь имелась ввиду не только известная булочка, но и такое болезненное подбрасывание подбородка тремя пальцами, когда громко щёлкают как пальцы подбрасывающего так и все зубы, столкнувшиеся во рту.
Мало кто в классе мог получить у «Саечки» оценку выше «тройки». И, если мальчишечья половина класса относилась к этому философски, то девочки-отличницы страшно переживали. Особенно волновалась Наташа Л, которая, примерно с 5 класса, жёстко контролируемая родителями, пыталась учиться "на отлично". Бедняжка краснела, заикалась, делала беспорядочные движения руками, пытаясь раздвинуть плотные шторы, за которыми спрятались бесконечные правила русской грамматики. На «саечкиных» уроках, нам не хватало её любви к нам и нашей любви к русскому языку, поэтому, когда появилась «практикантка» - стройная черноволосая девушка с пронзительно-серыми, но очень человеческими глазами - все мы затаились в счастливом ожидании хоть каких-нибудь перемен.
Пока «практикантка» только присутствовала на занятиях - ничего не происходило, но когда «Саечка» неожиданно заболела, к нам вдруг пришли такие покой и счастье, которые бывают только на любимых предметах и только тогда, когда предмет, хотя и неизвестен тебе досконально, вызывает постоянное, зудящее желание узнавать его ещё и ещё, независимо от получаемых отметок.
Угловатые правила грамматики, ещё вчера вызывавшие полный ступор в наших головах, теперь стали логичны и понятны настолько, что больше не требовали напряжённой и изнуряющей зубрёжки. Не только Наташа Л, но и многие-многие другие, раньше не уделявшие внимания русскому языку, стали получать отличные и хорошие отметки. Точно помню: в это время я знал русский язык!
Не знаю как остальные, но я бежал утром в школу, с ощущением праздника, который вот-вот начнётся и окончится только после уроков, когда нужно будет идти домой. Но, даже возвращаясь домой, где всё было уже по-другому, всегда п о м н и л о с ь, что завтра – будет опять то, что словами объяснить тяжело, но ради чего и стоит жить.
Как-то, после уроков, она повела нас в краеведческий музей и этот поход был освещён и освящён волшебным светом, исходившим от нашей «практиканточки». Нам стал интересен наш край, наша Родина и пыльные экспонаты музея приобрели в тот день особый, проникающий в душу и сердце, смысл.
Мы тогда уже все посмотрели фильм «Мужской разговор», но класс захотел сходить на него вместе с ней ещё раз и наконец-то записать, такие тревожащие, слова песни «Нейлоновое сердце». Каждый дожен был запомнить по две строчки и у каждого был «дублёр». Все 24 человека, которые были в кинотеатре, шептали свои строчки по дороге домой. На следующем уроке русского языка мы сложили песню полностью. Так отстраивают «всей громадой» дом или добрые соседи собирают застолье в коммунальной квартире. Каждый произносил свои строки, а «дублёры» поправляли, если считали, что это не совсем точно. Что именно записать – решали всем классом, но споров не было, потому что все смотрели на её руку, укладывающую на тетрадном листке, буквы космической красоты.
Этот листочек я получу от неё, чтобы выучить песню на гитаре, а потом - спеть её всем классом у костра, когда мы пойдём в следующий поход.
Но, сходить с ней в лес или другое место, нам больше не посчастливилось. Вернулась после болезни «Саечка» и возмущённая до глубины души недопустимым количеством отличных оценок, принялась срочно «исправлять положение». Начала «Саечка» с того, что отправила нашу «практикантку» обратно в пединститут, для «значительного улучшения методологической и профессиональной подготовки». Потом она яростно взялась за нас. Вызывая по списку, чтобы никого не пропустить, «Саечка», за два занятия, восстановила «статус-кво» и посмотрела на всех просвелёнными глазами. Отвечая «Саечке», мы вдруг с ужасом убеждались, что снова ничего не знаем и не помним, и получали в журнал свои привычные отметки.
С тех пор, а прошло уже 40 лет, когда я пою песню "Нейлоновое сердце", то всегда вспоминаю нашу «Танечку-практиканточку»: её серые ласковые глаза, её тёплую человеческую ауру и три недели школьного счастья, когда мы были в ладу с собой и окружающим нас, не таким уж плохим, миром.
P.S. Вспомнилось, что на щеке, под левым глазом, у неё был довольно заметный шрамик-отметина, который как бы сразу выделял её из других людей.
Поэтому, если я её встречу(а я её обязательно встречу!),очень надеюсь, что получу разрешение прикоснуться губами именно к этому месту, в благодарность за ту отметину добра и любви, которую она навсегда оставила в моём сердце.
P.P.S. Слова песни для тех, кто захочет её спеть:
Говорят, что будет сердце из нейлона,
Говорят, что двести лет стучать ему -
Может, это по науке и резонно,
А по-нашему, ребята, ни к чему.
Кто-то слабого обидел - и хохочет.
Кто-то трусом оказался - и скулит.
А нейлоновое сердце не клокочет,
А нейлоновое сердце не болит.
Нет, ребята, не для нас, определенно,
Жить не слыша и не видя ничего.
Даже если будет сердце из нейлона,
Мы научим беспокоиться его!
.......................
здесь продолжение:
http://stihi.ru/2009/05/15/1947