Я её пью, эту горючую жидкость,
Я в неё вижу себя, вывернутым наизнанку,
Мажу ею руки, сырой, липкой,
Как фотографию твою давнюю, ставлю её в рамку.
Мне всё равно, что она нутро моё грызет,
Я эту жабу сам у себя на груди пригрел.
И когда она в глотку мою ползёт,
Душит, давит, в легкие сыпит мел.
Я разрешаю ей, говорить моим ртом,
Руками моими гладить знакомые очертания,
Я не спрашиваю её, что будет потом.
Мне плевать на все эти тайные знания.
И уж тем более не спрошу её имени,
Что бы никогда не знакомиться с ней ближе,
Мы и так уже все присосались её имени,
Ей живем, с нею спим, ею дышим.