Я, наверное, брежу тобой...
Это всё как-то глупо и странно:
и разнежено-летний прибой,
и нелепое прозвище «Анна».
Анной быть не идёт мне совсем –
это пошло звучит и фальшиво.
А фальшивить к чему? И зачем?
Не зови меня так. Я решила
в этот раз всё поставить на «чёт».
О, игра будет нынче иная!
И стрижи свой вечерний полёт
в небе звонко чертить начинают.
Иероглифов призрачный бег
ты прочтёшь и, скрывая улыбку,
скажешь мне, что раз я – человек,
то имею карт-бланш на ошибку.
Я небрежно плечом поведу,
будто нет мне до этого дела,
но не верь, будто в этом аду
мотыльком я беспечным взлетела
и порхаю, сверкая пыльцой...
Мотыльковый век недолговечен,
потому я и прячу лицо,
и скрываю дрожащие плечи,
и, нахмурясь, губу прикушу –
что же выпадет в этом раскладе?
О, мой бог, для чего я пишу
эти строчки в зелёной тетради:
«Я, наверное, брежу тобой...
Это всё как-то глупо и странно:
и разнежено-летний прибой,
и нелепое прозвище «Анна»...»