что же мне делать если такая стать-то, если глоточками нежная пьет коньяк, дует на свечи и носит такая платья, что никогда б не одела я?
что еще делать если печать на шее ярче чем в паспорте, штемпеля посиней? ей же не нужно чьих-то там разрешений, чтоб на моих глазах целоваться с ней...
я же пока урывками, по-девчачьи, я на нее упрямо смотрю взахлеб... выпить ее - глотнуть настоящей чачи, тронуть ее - обжечься о хладный лоб.
мимо, все мимо, походкою лебединой, нежностью соколиной под взмах крыла. знать ее - значит сделаться непобедимой, тоньше, но и жесточее, чем скала.
значит свиваться густо морским узором, рябью за волнорезами у кормы дать ей значок: закончены разговоры. с этого шага мы - означает мы.
липкость пространства летнего затянула. горло ангиной вспорото неспроста. встать под ее сомнения караулом, чьи-то каракули тихо считать с листа
и убедить, утешить и убаюкать, дать потерять уверенность и как тать - в сны ее под легчайшей шелковой юбкой втечь или безмятежностью прорастать?
что же тут сделаешь, если такие ступни, пальцы как куст коралий - длинны, точны. хочешь - люби ее, хочешь - пойди и стукни, и огорошь, и выпусти из страны,
выпусти из горсти как голубку в небо, выстрели как разряженный автомат... воздух разрежен. не дышится. мне бы, мне бы - что? я не знаю уже сама.
что же еще мне делать, мой старый боже, выслушавший и большее за три дня? терпкая нежность. тихий мороз по коже. боже мой, сбереги ее от меня.