Глава III
Дорога до Стаймауза была длинной, несмотря на то, что Робинсон шел по тропинке через частные владения. Тропинка бежала вниз по холму, и Робинсон радовался прекрасному утру, напевал песенку и похрюкивал: «Вии-вии-вии». Высоко в небе жаворонки тоже пели свою песню.
И еще выше – высоко в синем небе, носились большие белые чайки. Их хриплые крики утихали, долетая до земли. Важные черные грачи и бойкие галки с важным видом расхаживали по лугам между маргаритками и лютиками. Ягнята скакали и блеяли, овцы оглядывались вслед Робинсону.
«Будьте осторожны в Стаймаузе, поросенок», – заботливо сказала овца-мама.
Робинсон мчался до тех пор, пока не разгорячился и не запыхался. Он пересек пять больших владений и много калиток: калитки с порожками, калитки со ступеньками, калитки с деревянными стойками; некоторые из них были с неуклюжим тяжелым коробом.
Ферма Пиггери Поркамбер больше не была видна, когда поросенок оглядывался назад. Впереди, на некотором расстоянии за сельскохозяйственными угодьями и скалами уже поднималось, как стена, темно-синее море.
Робинсон сел передохнуть в тени возле ограды. Над его головой цвели желтые сережки ивы, на берегу реки росли сотни первоцветов; пахло теплым мхом и травой, от красной влажной земли шел пар.
«Если я сейчас съем свой обед, его не надо будет нести. Вии-вии-вии!» – сказал Робинсон.
Прогулка пешком пробудила у поросенка аппетит, и он с удовольствием съел бы яйцо, кроме бутербродов с джемом, но он был достаточно хорошо воспитан.
«Из-за одного яйца пропадут две дюжины», – сказал Робинсон.
Он набрал букет первоцветов и связал их ниткой, которую для образца дала ему тетя Доркас.
«Я продам их на рынке, и куплю конфеток на свой пенни. Сколько у меня всего будет пенни? – сказал Робинсон, нащупывая денежки в кармане. – Один от тети Доркас, другой от тети Поркас и третий я заработаю, когда продам первоцветы, вии-вии-вии! Ой, кто-то мчится по дороге! Как бы не опоздать на рынок!»
Робинсон подпрыгнул и просунул свою корзину через узкую калитку, где тропинка пересекалась с главной дорогой. Он увидел человека, скачущего верхом на гнедой лошади с белыми ногами. Это был старый мистер Пепперил. Две его борзые собаки бежали впереди. Они заглядывал через закрытые ворота и обнюхивали все вокруг. Собаки перепрыгнули через ограду к Робинсону. Они были большими, но дружелюбными. Собаки облизали ему лицо и заинтересовались содержимым корзины.
«Пират, ко мне! Ко мне, Почтальон! Идите сюда, сэр!» – закричал мистер Пепперил. Ему не хотелось, чтобы его собаки расколотили яйца.
Дорогу недавно покрыли новой острой щебенкой, поэтому мистер Пепперил ехал на своей гнедой по траве у края дороги и разговаривал с Робинсоном. Он был веселым, приветливым старым джентльменом, с красным лицом и белыми бакенбардами. Все зеленые поля и красные пашни между Стаймаузом и Пиггери Поркамбер принадлежали ему.
«Привет, привет! Куда вы идете, маленький поросенок Робинсон?»
«Здравствуйте, мистер Пепперил, сэр, я иду на рынок. Вии-вии-вии!» – сказал Робинсон.
«Что, совсем один? Где же мисс Доркас и мисс Поркас? Не заболели, надеюсь?»
Робинсон рассказал ему об узких калитках.
«Дорогой мой! Слишком полные? Поэтому вы идете совсем один? Почему же ваши тети не держат собаку, чтобы она выполняла разные поручения?»
Робинсон отвечал на все вопросы мистера Пепперила подробно и толково, показал незаурядный ум и хорошие для такого юного возраста знания об овощах. Он бежал впереди почти под лошадью, глядя вверх на ее блестящую гнедую шерсть, широкую белую подпругу и на гетры мистера Пепперила и его коричневые кожаные ботинки. Мистеру Пепперилу очень понравился Робинсон, и он дал ему пенни.
Когда острая щебенка закончилась, он взялся за уздцы и пришпорил лошадь.
«Всего хорошего, поросенок. Наилучшие пожелания тетям. Берегите себя в Стаймаузе».
Он свистнул собакам и поскакал дальше.
Робинсон пошел вперед по дороге. Он прошел мимо фруктового сада, где копались семеро тощих свиней. В их носах не было серебряных колечек! Он пересек стайфордский мост и даже не остановился у парапета, чтобы посмотреть на маленьких рыбок, которые плыли вверх по течению и все равно оставались на месте, и на белых уток, плескавшихся в водяном водовороте. Он пришел на мельницу, чтобы передать Мельнику поручение о муке от тети Доркас. Жена Мельника дала ему яблоко.
В доме позади мельницы лаяла огромная собака, которую звали Цыган, но увидев Робинсона, собака дружелюбно завиляла хвостом.
Мимо проехало несколько телег и кабриолетов. Два старых фермера чуть не свернули шеи, уставившись на Робинсона. Позади них на кабриолете сидели два гуся, лежал мешок картошки и небольшая гора капусты. В телеге, запряженной ослом, проехала старуха с семью курицами. Связки ревеня в ее телеге, выращенных под бочками из-под моченых яблок, долго еще розовели вдали.
Вдруг со скрежетом и звоном канистр мимо Робинсона промчался кузен Том-Пигги, подгоняя чалое пони. В канистрах хлюпало молоко.
Том, возможно, предложил бы Робинсону подвезти его, но он ехал в другую сторону, пони бежало в сторону дома Робинсона.
«Маленький поросенок пошел на рынок!» – весело закричал Том-Пигги, грохоча в облаке пыли. Он скрылся из виду, а Робинсон остался стоять на дороге.
Робинсон пошел дальше по дороге и дошел до калитки, за которой тропинка снова бежала по частным владениям. Робинсон просунул свою корзину в калитку и впервые почувствовал беспокойство. На этом участке были коровы; большой гладкий Девонский рогатый скот, темно-красный как их родная почва. Вожаком стада была бодливая старая корова, с надетыми на ее рога медными шарами. Она неприязненно смотрела на Робинсона. Робинсон украдкой пробежал через луг и выскочил из следующей калитки как ошпаренный. Дальше тропинка шла по краю поля молодой зеленой пшеницы. Вдруг кто-то стукнул Робинсона, он подпрыгнул и разбил одно из яиц тети Доркас в корзине.
Из пшеницы, каркая и ругаясь, взлетела стая грачей и галок. С их криками смешались другие звуки, звуки Стаймауза, который стал виден между деревьев вяза: отдаленный шум от железнодорожной станции; свист двигателя; удары грузовых вагонов; шум мастерских; гул отдаленного города; гудок парохода, входящего в гавань. Высоко в небе слышался хриплый крик чаек, карканье и ссоры молодых и старых грачей в их грачевнике на деревьях вяза.
Робинсон пересек последнее поле и присоединился к потоку деревенских жителей, которые, кто пешком, а кто на телеге, двигались в сторону рынка Стаймауза.