1.
Сказал великий русский наш поэт
О спутнице Земли в шутливом тоне,
Что будто бы на нашем небосклоне
Глупее, чем Луна, планеты нет.
«Будь у неё причудливей фигура,
Будь у неё неровные края,
То вот тогда готов признать был я,
Что красива она, а то торчит как дура …
И небосклон дурак, и звёзды не умней,
И на Земле объектов умных мало
(А может быть, и вовсе не бывало),
Земля глупа и человек на ней …»
И чем поэту круг не угодил?
Ведь не изгой он в сонме геометрий, –
Фигура главная декартовых симметрий …
Чем лучше черепахи крокодил?
Но хватит, прекращаю шутки вздорны.
Поэт наш был не нытик, не педант,
А светлый гений, истинный талант!
Ну, просто не любил округлой формы …
А я люблю округлую фигуру
И лик округлый в облаке волос…
О Господи! Опять я произнёс
«Люблю». Наверно, просто сдуру.
Ведь зарекался уже сколько раз
Произносить «люблю», «горю», «пылаю»,
«Не сплю ночей», «увидеть вас желаю»,
«Жить не могу без блеска ваших глаз»…
Но вновь проделываю тот же путь:
Красою покорён, зарок переступаю –
У ваших ног – люблю, горю, пылаю,
И до утра не в силах глаз сомкнуть.
За что дано мне наказанье это –
Не знать покоя, от любви страдать,
Всё видеть, чувствовать, а счастья не познать?
Но, видно, такова судьба поэта –
Служить Любви до гроба с ранних лет,
Искать очарованье в самом малом,
Блеск в тусклости, упругость силы в вялом,
Там видеть страсть, где её вовсе нет…
2.
Минувший век не нянчился со мной,
Ввергал с небес в пучины тьмы и мрака,
Прельщал надеждами любви и брака,
А после не исполнил ни одной.
Всё рухнуло – и позолоты блеск,
Волос каштановых распущенная вата,
И сладкий флер стыдливого разврата,
Вина янтарного пьянящий всплеск…
Всё минуло, ушло в небытиё,
Подёрнулось дымком, и образ милой
В душе рисуется уже не с тою силой,
Что прежде. Знаю, – прошлое моё
Сокрылось навсегда за кромкой века.
Почти всё ясно в прожитой судьбе…
Ну что ж я о себе да о себе?
Пишу ведь про другого человека.
К нему и разговор переведу.
Не знаю, прав ли я, но мне сдаётся,
Что образ женский в сердце создаётся,
В мужской душе, имею я в виду.
И в этом нет особого греха,
Здесь важно всё – улыбка, голос, жесты,
Как складка каждая в фате невесты
Важна и дорога для жениха.
Малейшая деталь – усмешка, вздох, намёк,
И взгляд каков, и даже то, – какая
Походка…(Так; ну, скажем, деловая).
…Душевной чистоты незримый огонёк…
И имя. Как оно в душе звучит?
Каким ответом в сердце отзовётся?
Восторгом трепетным под облака взовьётся
Или в зевОте дрёмной промолчит?
(В зевОте? Сердце? Мы не виноваты;
И уверяем вас, что так бывает –
СердцА смеются, плачут и … зевают,
Когда холодной пустотой объяты).
Одно из самых ласковых имён,
И вам, бесспорно, хорошо знакомо:
Оно потоком времени влекомо
Ещё из тех, из пушкинских времён.
Довольно тайн, произнесу теперь:
Наталия. Всего четыре слога…
Наталия. А слышится так много…
И нежность, и надежда, и тревога,
Боль тайная безвременных потерь…
3.
Возьму две вещи – мрамор с белой розой –
И вылеплю лицо округлых линий,
И цвет волос оттенка нежных лилий,
Не описать их ни стихом, ни прозой.
И милой красоты очарованье,
Такой неброской и такой простой,
Застенчивой, но вовсе не пустой,
Как робкий звук несмелого признанья.
Улыбка скрасила слегка усталый взор;
Меня весёлость ваша не обманет –
Наедине с собой улыбки луч увянет
И глазки затенит ресниц узор:
Жизнь тяжела, проблемы валят с ног,
И беды чередой стучатся в двери,
И так порой непросто в счастье верить
И ждать любви. О, если бы я мог
Хоть как-то защитить, прикрыть, теплом согреть,
Хоть чем-то малым вашу жизнь расцветить,
И вместе с вами день весенний встретить,
Безумным мотыльком в пожаре глаз сгореть…
4.
Мечты, одни мечты, какая им цена?!
Всё в сердце улеглось, в душе отбушевалось…
А если что-то всё же и осталось,
То малость самая у кромки дна.
Чуть-чуть во времени мы разминулись:
Каких-то десять лет – и было б всё возможно,
А вот теперь всё так смешно и сложно…
Нет, не бывает, чтоб назад вернулись
К нам в январе вдруг птичьи стаи с юга,
И не цветёт черёмуха в морозы,
Не распускаются в сугробах розы,
И не соединит сердец безжалостная вьюга.
Что мне сказать вам? Я, наверно, мог
И дальше плыть в дремОтной мутной тине.
Зачем пробили вы дыру в плотине,
Что сдерживала бурных чувств поток?
И не уйти, не спрятаться теперь
От этих глаз, загадочных и милых;
Но где взять то, что я вам дать не в силах?!
Чем залечить тугую боль потерь?!
Я знаю по себе: так хочется порой,
Чтоб в жизни этой было всё возможно,
На самом деле всё безумно сложно…
Так что сказать? Как пушкинский герой,
Высокомерно изгибая бровь,
Сказать о том, что я вас недостоин?
О, как жестоко этот мир устроен! –
Скрывая боль, здесь прячется любовь
За мишурой высокопарных фраз.
А что же делать? Выхода не вижу…
Ох, как я старость эту ненавижу,
Которая крадёт любовь у нас.
Твержу себе: «Ты должен позабыть
Любимых глаз немыслимую просинь.
Она весна! А ты предзимья осень…»
Но сердцу не прикажешь не любить!
5.
Пустеет сцена, голос сердца стих –
На мозг нашло затменье на минутку;
Представьте всё как розыгрыш, как шутку,
И мне простите этот дерзкий стих.
Простите всё – порыв, сумбурность фраз,
Наивность приукрашенных волнений,
Трагизм ненужный пылких откровений…
За всё прошу прощения у вас.
Весна растопит стужу этих дней –
Природе не сойти с наезженного круга…
Позвольте вас любить любовью друга
И, может быть, ещё чуть-чуть сильней*.
А если просьба возмущает вас,
То ваше слово будет мне законом:
Не выдам чувств ни возгласом, ни стоном
И навсегда исчезну с ваших глаз.
И в заключенье повторяю вновь:
Ничто не вечно в этой жизни бренной;
И лишь одна (одна!) во всей Вселенной
Бессмертна вечно юная Любовь!
________
*Две строчки перехвачено у Пушкина.
ОТРОЖКА
20 дек. 2007 г. – 6 янв. 2008 г.