Вернусь назад…
Прошло ещё несколько горьких лет моей первой любви. Моя мечта была всегда связана с морем. Я всегда мечтала о муже-моряке. Будучи студенткой третьего курса, я ходила в институт через весь город пешком с улицы им. Чкалова до ул.Советской Армии, где находился мой институт. На протяжении всего третьего курса почти ежедневно по дороге в институт и обратно меня сопровождал высокий красивый молодой человек в морской капитанской форме. Он шёл за мной молча, не говоря ни слова. Я была тогда на практике в Одесском Госбанке. Единственное, что мне было известно о нём, что его звали Анатолий Чернаков. У него была привычка говорить: «Это точно». Звучало это предложение как-то особенно интересно, я б сказала по-морскому.
Он был женат. Имел трёхлетнюю дочь. После окончания практики я уехала по назначению в Западную Украину пос. Буштино, где мне должны были предоставить должность экономиста. Уже в те годы ощущалось предвзятое отношение к живущим на юго-востоке Украины. Многие по-русски просто не хотели говорить, давая понять, что не владеют русским языком. Меня поселили в мужском общежитии, куда приходили смотреть на меня, как на диковинку. В комнате стояло 20 пустых кроватей. По истечении месяца мне дали справку: «От должности главного бухгалтера отказалась. Должность экономиста не имеется возможность представить».
Я вернулась в Одессу и начала добиваться получения свободного диплома. Отец, который давал мне ежемесячно 25 рублей на пропитание, узнав, что я окончила институт, перестал мне помогать. Я осталась совершенно без средств к существованию, за исключением 16 рублей пенсии по третьей группе инвалидности. Странное отношение было к инвалидности у ВТЭКов. До окончания института у меня была вторая группа. После окончания я механически была переведена на третью. Полгода я никуда не могла устроиться на работу. Мне приходилось хвататься за любую, которая предлагалась.
Вернувшись в Одессу, я встретила на улице Анатолия. Он был в гражданской форме и казался ещё красивее, чем раньше. Первый его брак без меня был расторгнут. Мы начали встречаться. Мама его была против этих встреч. Приходила ко мне домой и открыто высказывала свою неприязнь ко мне. Это сказывалось на наших отношениях. Мы то встречались, то расходились.
Спустя какое-то время я забеременела и готова была рожать. Почти на пятом месяце беременности врачи категорически запретили мне дальше носить беременность, устрашая летальным исходом. В конечном счёте, я согласилась на аборт. Фактически это было уже убийство. Вытаскивали уже сформировавшийся плод кусочками. Толя после этого начал крепко пить. И однажды украл последний рубль, на который я просила купить хлеб. Он просто исчез с этим рублём. Мы расстались совсем.
Спустя несколько лет мама его, приходя ко мне в гости, просила меня помириться. Теперь она была частым гостем у меня. Мы даже подружились. А Анатолий женился на моей однокласснице. Меня это уже не трогало. Он же всегда упрёкал свою маму за нашу размолвку. Мои институтские годы были полуголодными. Я мечтала устроиться в систему, где кормили. Первая моя работа была нормировщиком в системе треста ресторанов Укркурортторга. В мои обязанности входило проверять графики выходов на работу работников ресторанов. В моём подчинении были все приморские рестораны. Принимала я участие и в переучетах их бухгалтерий, потому меня везде встречали, как начальство и пытались вкусно подкормить, вплоть до коньяка с красной икрой. Я была настолько изголодавшейся в институтские годы, что нигде не могла отказаться от еды. Уже не лезла пища в рот, а я говорила: «Спасибо! Что-нибудь лёгенькое съем с удовольствием». И этим лёгеньким мог оказаться стакан сметаны. В те годы я говорила друзьям: «Если умру, то умру от обжорства». Я, как ни странно, никогда не поправлялась. Спустя какое-то время меня перевели бухгалтером в ресторан «Золотой берег». Бухгалтер там был всегда пьяный. Я, как специалист, была не пригодна профессионально, но делать было нечего. Иного выхода просто не было. Приходилось наугад составлять калькуляцию блюд на свой страх и риск. Когда я понимала, что неправильно составлена калькуляция, я рвала прежний документ и писала новый, что давало возможность заведующей снимать доходы в свою пользу. Я ничего не понимала в этом и директор кафе при ресторане этим пользовалась. Позже было даже возбуждено против неё уголовное дело.
Я бежала от такой работы, хотя время тогда было очень сложное. Тяжело было с продуктами питания. Но больше всего я боялась тюрьмы, взяток, чересчур будучи честной правдолюбкой. Директор кафе всегда меня старалась купить. Когда я шла домой, она провожала меня до трамвая с полной сумкой продуктов. Мне некуда было деваться. Я оставалась при взятке.
Работая в системе ресторанов, я познакомилась с Мамедовым Юнисом. Он был на половину украинец, на половину азербайджанец. Работал шеф-поваром в ресторане «Аркадия», где я часто бывала по долгу службы. Всякий раз при моём посещении ресторана он старался меня ублажить чем-то вкусным. Слишком заметны были его ухаживания за мной, как за женщиной. И однажды вечером мы с ним встретились на улице недалеко от моего дома. Я разговаривала по телефону-автомату с Эдуардом. Юнис поджидал меня рядом. Это был уже октябрь. Было очень прохладно. Я дрожала от холода и Юнис меня слегка обнял, накинув мне на плечи свой пиджак, чтоб я не замерзла. А в это время Эдик говорил: «Тебе будет трудно устроить личную жизнь, не в пример мне». На что я как-то особенно уверенно заявила: «Завтра – послезавтра укажу на первого встречного и выйду замуж». И уже в ноябре, отгуляв Октябрьские праздники, мы с Юнисом расписались. Мне было 23 года. Выходила я замуж, чтобы исполнить своё обещание. Юнис был небольшого роста, очень хорошенький внешне. Бракосочетание мы отметили очень скромно. Я даже была в чёрной блузке с жёлтой вставкой впереди. На торжество пришли мои друзья и его две сестры, которые открыто высказывали своё пренебрежение ко мне. Мама его не соизволила вообще прийти. В момент торжества вдруг открылась дверь и вошёл Анатолий. Я была готова уйти за ним. Меня всю трясло. Конечно, Анатолий внешне выглядел намного лучше, к тому же к нему у меня были какие-то чувства привязанности. Но моя соседка тётя Надя, будучи в курсе всех моих личных дел, прогнав его, забрала меня к себе в комнату и лишь, когда я успокоилась, разрешила мне вернуться на торжество. Юнис ничего и не заметил. Мы прожили с ним счастливо всего три месяца. Через три месяца он начал проявлять странности в своём поведении. Ложась спать, он ложил под подушку нож. До этого моя подруга Аня как-то рассказала историю про маньяка, который резанул ножом в трамвае здоровенного мужчину, возвращаясь домой после ночной смены. Этим маньяком оказался Юнис, которого она вновь встретила на моём торжестве. Через пол года Юниса забрали в Армию. Я пыталась наладить за это время отношения с его мамой, но у меня ничего не получилось. Она в лицо мне делала вызов: «Чем ты можешь нравиться?» Я решила больше не унижаться. Его очень скоро комиссовали, так как в Армии он чуть кого-то не задушил. Из Армии он ко мне не вернулся. Уходя в плаванье, семь лет он не давал мне развод. Приезжая домой, под ночь приходил проверять, не ночует ли кто у меня. Мне пришлось хитростью заставить его подписать заявление в суд на развод. Я начала его шантажировать, что если он мне не даст развод, я могу родить от чужого дяди ребёночка, приписав ему алименты. Соседи были свидетелями его посещений. Однажды, требуя моё письменное признание, что я не припишу ему алименты, он пытался меня задушить. В конечном счёте, он подписал заявление. И когда нас развели на суде без его присутствия, я больше не открывала ему дверь. Позже я поменяла квартиру. И мы потерялись. Выходя за Юниса замуж, я перешла на его фамилию Мамедова, от которой отказалась при разводе.