Пройдя этапы борьбы с несправедливостью, я решила возглавить общественное движение инвалидов и стала депутатом Совета местного уровня, чтобы защищать их права. Мне противостояли оппонентами чиновники крупного калибра. Никто не мог представить, что я соберу все голоса в свою пользу. Это были настоящие выборы без взяток по округам.
Начиная свою выборную компанию, я встретила на улице небольшого полненького мужчину. Поздоровавшись со мной, он спросил: «У вас там нет для меня невесты?» Я ответила: «Есть». «Не ты ли это?»,- снова последовал вопрос. В шутку я ответила: «А почему нет?»
У нас в обществе инвалидов была организована служба знакомств. Мысленно я уже подыскивала ему партию, когда он заявил: «Тогда выходи за меня замуж». Я пригласила его в дом, чего никогда не допускала с посторонними. Звали его Александр. Больше он не ушёл от меня. Оказалось, что он жил в моём дворе, за мною наблюдал раньше. Он овдовел и уже 15 лет живёт один. Я после операции не могла даже буханку хлеба поднять. А он был предупредителен при каждом моём слове и взгляде и служил буквально мне нянькой.
Соседи меня предупреждали, что это горький пьяница, на что никак не было похоже. Он ел конфеты. Был аккуратным в одежде. Работал на Судоремонтном заводе 30 лет. Я никого не послушала. Два месяца ожидания, пока нас расписали в ЗАГСе, он вёл себя, как закоренелый трезвенник. Но как только мы расписались, он сразу пошёл в запой. Нам дали квартиру на воссоединение семьи. Мы стояли по отдельности на квартирном учёте. Новая квартира нас связала. Я понимала, что если я займусь разводом, он пропьёт всё, что находится в доме. А он воровал всё, что попадало под руки. У него было два взрослых сына. Один горький пьяница Сергей, другой Александр только вышел из тюрьмы за наркоманию. На имя младшего сына Александра я оформила свою квартиру, обеспечив его всем необходимым. Но он очень скоро её потерял и снова сел в тюрьму. Имя, отчество и фамилия у него были такие же, как у отца. И он часто подставлял отца при совершении преступлений. Старший сын свою кооперативную квартиру, проиграл в карты и вскоре его убили.
Я прожила с мужем 13 лет. Было больше слёз, чем радости. Он безумно меня любил. И во имя любви согласился на кодирование от пьянки. Кодирование действовало на короткий срок. И через какое-то время снова приходилось идти к врачу. Потом я поняла, что этот метод применим не к нему.
Живя с ним, я обнаружила в себе очень сильные экстросенсорные способности. Однажды, когда он пришёл пьяный домой и пытался меня оскорблять, я громко сказала: «Ещё раз откроешь рот и онемеешь». И он онемел. Делая руками круговые движения, он спрашивал, что я с ним сделала. А я сама не понимала, что это было. Я посадила его в кресло и настоятельным тоном приказала: «Говори»! И он вновь заговорил. После этого несколько дней он смотрел в мою сторону со страхом. Позже, когда он приходил пьяный домой и пытался буянить, по моему приказному тону он валился на пол и спал, сколько я хотела. Так я отдыхала от него. А проспавшись, он уже не буянил.
Лишь спустя несколько лет я узнала, что свою первую жену, мать его детей, он фактически убил, кинув в голову молоток, после чего отсидел в тюрьме, а она, промучившись ещё пять лет в тяжёлом состоянии, умерла. За хорошее поведение он был освобождён досрочно, просидев вместо девяти лет пять. Я вынуждена была ходить с Александром за руку, водить его, как бычка на привязи, чтоб он не был предоставлен себе. И нам ещё завидовали, как ни странно. А он лишь таким образом мог воздерживаться от желания выпить.
Он был очень работящим. Мы ходили по городу и подбирали старую мебель, которую люди выбрасывали, или всякую деревянную тару. Из этого Саша делал табуретки. Мы меняли табуретки на продукты. Так и выживали. Постельных отношений у меня с мужем не было и не могло быть. Он был очень неопрятным, вечно ходил в мокрых брюках. Пьянка сделала своё дело. У него было недержание мочевого пузыря. Я готова была провалиться под землю от стыда. И чтоб не выделяться на его фоне, совершенно перестала следить за своей внешностью. Мне пришлось отказаться от многих своих друзей. Мои друзья, мои знакомые не могли понять, что меня могло удерживать рядом с ним и не хотели принимать у себя в доме нас. А держала нас квартира и моё плохое состояние здоровья. Женщину в себе я похоронила, возненавидев праздники. У Саши был очень тяжёлый характер. Если он кого-то не терпел, то не пускал его к нам в дом, при чём делал это с вызовом.
У меня была очень близкая подруга Елена К. В своё время Лена очень много сделала для меня хорошего. Она была единственной, кто оставался со мной в самые трудные минуты моей жизни.
Психушка не прошла для меня даром. Позже произошёл даже настоящий нервный срыв. Но когда я пришла к психиатру за помощью, он серьёзно не отнёсся к моей жалобе. Я помню, вывела из строя всю электро- технику, телевизор у Лены в доме. Лена меня кормила, разрешала у себя купаться под душем. Я часто оставалась у неё ночевать. Я сама себя взяла в руки и вышла из кризисного состояния. И наступила моя очередь ей помогать. Саша её не взлюбил и показывал своё неуважение. Обидевшись, Лена ушла однажды и больше мы с ней не встречались. После смерти Саши я совсем свалилась и вот уже несколько лет совсем не покидала квартиру. Саша умирал очень тяжело от рака лёгких. Это всё было на моих плечах и окончательно подкосило моё здоровье.
Бывало, добраться до туалета он мог, а назад уже не имел сил вернуться. Он падал в туалете на пол с криком: «Маленькая, помоги мне!». А чем я могла помочь? Мне волоком приходилось перетаскивать его в комнату, поднимая на постель. Умирал он дома в тяжелых муках, перед смертью сойдя с ума от болевого шока. У него был рак лёгких. Этот диагноз неоднократно подтверждался разными стационарами, кроме Онкологического, в которых он находился незадолго до смерти. Районный онколог этого не подтвердил и не вникал в его историю болезни. Следовательно, и не назначались ему наркотики от боли. Сфальсифицировав диагноз, врачи себя реабилитировали. Приходя в сознание, Саша просил прощение за все горькие минуты, которые он мне доставлял, и выражал благодарность за то, что я его никуда не сдала. Медицинское заключении свидельствовало смерть от сердечной недостаточности.
Возможности встретиться с Леной у меня больше не было. Но её я не забывала ни на минуту.
Став председателем Общественной организации инвалидов, я учредила при организации предприятие. Сначала мы занимались сборкой изделий из пластмассы. Позже шитьём. Экономическое состояние в стране было очень тяжёлым. Приходилось варьировать. Директор Эйдельман Борис Александрович и его зам. Таубеншлак Александр Арнольдович окончили литературный факультет университета и решили заняться издательской деятельностью. Александр ко всему сам писал стихи и прозу. Они начали издавать мои книги. На сегодняшний день издано 18 книг, более 2000 стихов. С годами я поняла, что стихи не просто моё призвание, а моя миссия на этом свете. И это не просто стихи, а послания свыше. Когда я пишу по вдохновению, как говорят, я не думаю совершенно, как будто кто-то начитывает мне стихи. А ещё я смею утверждать, что среди моих стихов встречаются пророчества. Некоторые из них я никому не показывала. После того, как я сожгла карты и поклялась в церкви больше никогда не заниматься предсказаниями, тем более гаданием на картах, пророческий дар начал проявляться в стихотворной форме. Одно время я даже боялась писать стихи. Мне казалось, что они исходили от дьявола. Я обратилась к священнику с вопросом на эту тему, ответ которого меня успокоил: «Всё, что дано Богом, должно идти в люди». И я продолжала принимать участие во многих альманахах, творческих встречах, обычно собирая полные залы.
Уже на седьмом десятке купила компьютер, сама его освоила. Очень многое дало мне участие на сайте «Весна поэтов». Я научилась быть требовательной к себе и к другим на столько, на сколько это понимаю.
Двадцать лет я руководила общественной организацией инвалидов. Это послужило причиной появления социально-политической темы в моих стихах. Приходилось с войной отстаивать у власти арендуемое помещение, помогать инвалидам в получении транспорта и в решении многих их проблем.
Из-за тяжёлой болезни пришлось отказаться от всякой общественной деятельности. И, к сожалению, я поняла одно: когда ты что-то можешь, только тогда ты всем нужен.
Однако, стихи продолжают брызгать из глубин моего сердца разноцветными фонтанами на чистые листы бумаги. И мне не понятно, когда другие авторы жалуются на отсутствие темы для стихов.
Ни дня без строчки жить мне не дано.
Они фонтаном рвутся на свободу.
Ещё играют страсти, как вино.
Слагаю я судьбе печальной оду.
Печаль лишь оттеняет мыслей ход.
Высвечивает солнце чувств глубины.
Иду по жизни я, как Дон Кихот
И выставляю душу на смотрины.
26.05.2009