Среди опавшей бархатной листвы
Порой вечерней осень танцевала
В наряде из воздушной тетивы
И снежно-дождевого покрывала.
Густых ресниц туманящая тень
Легла росой на сонные деревья.
Укутавшись листвой усталый день
Тонул в закате с нежным упоеньем.
Свидетелем тому художник стал.
Любуясь танцем осени туманной,
От счастья, задыхаясь, он страдал,
Терзая душу ветреностью странной.
Но только осень крылья распахнув
В пурпурной вате неба утонула,
Художнику сознание вернув,
Листва немым ковром у ног уснула.
Легонько потревожив спящий лист,
Осенний гений вышел на поляну…
Пугал туман и ветра тонкий свист,
А он внимал всему как будто пьяный.
Присел, смахнул хрустальную росу
Со старой ветви сломленной дыханьем
Осенних бурь, их буйную красу
Лишь он умел объять очарованьем.
Забрал с собой, приладил к очагу.
Ветвь отогрелась, тенью заиграла.
Прошел резцом капризную дугу,
Роняя на пол стружек покрывало.
Поставил у камина… Отошел,
Закрыл глаза и словно задохнулся…
Взглянул и ахнул: «Я тебя нашел,
Почти мечта», и сонно улыбнулся.
Отсчет простой на стареньких часах…
Укрывшись пледом, в кресле у камина
Дремал художник с тенью на глазах
От заново рожденной древесины.
А у огня тихонько, чуть дыша,
На тонких ножках, в лунных водопадах
Стояла лань – рожденная душа,
Сухая ветка, гения награда.
Т.Ш. из книги "Сезон дождей"