Замечаю обезглавленные пальцы.
Срезав кожу отпечатками о стены,
И уродливые судороги фаланги,
Этой бестией выводив узор страстной измены,
Улыбающихся отблесками лака,
Не взрыхленными просторами ногтей,
Но изнеженными лоскутками шёлка тканей,
Изумрудным блеском окрашенных ветвей.
Глянец туши упакованный под веки,
Замечаем, в настроение едва ли,
В пену пудр тщательно упрячутся прорехи,
Всё внутри, дабы мы не примечали.
И, наверное, ухоженная совесть,
Там эскизами родного но темнее,
В нежности не слипшаяся чувственная прорезь,
Выдаёт остатки жижи прошлого сношения.
Мне противно лицезреть все силуэты,
Этих вскормленных механизмом кукол,
Я, нарочно раздарив бы всем портреты,
В памяти освободил себе огромный купол!
Всюду всяческим есть кафельные стены,
Отражений танец ярок и приятен,
Невозможность воспалившейся химеры,
Окольцованных под юбочных объятий.
Каблуки, ночной асфальт еле впитавший,
Опрокинут эти стуки, как сердечных,
Ласково цепких поцелуев и слияний,
В плоскость сложных но от части поперечных.
Мягким запахом окинув покрывало,
Им покроет своё собственное тело,
Женщина в экстазе изумительно стонала!
А в сплетениях читалось – Королева!!!