В грозовое, набухшее, серо-свинцовое небо
Я швырну свой наивный вопрос: «Где ты, милая, где!?»
И завою как пес, осознав, что любовь это небыль,
И мой голос умрет в равнодушно шумящей воде.
Да, конечно, я понял все то, что ты мне говорила.
И ласкала так нежно, но счастьем своим не звала.
И о том, что когда-то давно безнадежно любила,
И о том, что когда-то давно ты сгорела дотла.
Только мне все равно почему-то тоскливо и грустно...
Знаю, праведным не был, и вот уже время платить.
Только мне все равно без тебя так мучительно пусто.
Даже если другая меня и поймет, и простит.
Может в жизни своей ты встречала мужчин и получше.
Только, милая, очень хочу, чтоб могла ты понять –
Никогда я не видел в тебе дорогую игрушку.
Ты мне силы дала и бороться, и жить, и дышать.
Я себя не считал ни обманутым, ни виноватым.
Пусть плюются святоши и хмурят чугунные лбы.
Я как рыцарь любви в серебристых сверкающих латах
Подставляю свой щит под удары злодейки-судьбы.
Но сегодня она зацепила когтистою лапой,
И, в какой-то момент, от иллюзий своих уходя,
Я завою, как пес, не умея по-детски заплакать.
Слезы будут в душе, ну а это лишь капли дождя.