Горбится ветер, шумит, и как аист в болоте
Клювом вонзённым в пучину тоски карандаш.
Что это я? Фигурально - кривые в блокноте
Снова воюют с утюжестью линии страж.
Серая линия вдоль наступает на соль дней,
Что растворима лишь в чае последнего - "Ах"...
Первого взгляда достаточно. "Будет угодней
Вам потребить ваш же мозг, или всё же ничей"?
"Всё же ничей. И подайте к нему же - Никчемность".
"Понял вас, сударь, но всё же, позволю сказать,
Блюдо сие популярно и дорого"... "Полно!"
Не ресторан а гадюшник. Другой лень искать.
Тёсаный стол. Под столом истекающий кровью
Палец актёра пронзённый самим же собой
Корчится, то ли от смеха, то ли от боли,
Всё таки ноготь, тем более, глянь, накладной...
Что же, кривяться излучины так, между делом,
Мрак растворяется пламенем схожих речей,
Произнесённых на ухо продажной и спелой,
трижды воскресшей и вздернутой музе. А там,
Там, за окном - тарарам, погляди, люди ходят
По мостовой, упираясь бровями в асфальт.
Не велика же потеря в их круговороте,
В их кругозоре её и совсем невидать.