Однажды удивительный портрет
Завлёк меня в свои незримые объятия.
"То русский бомж", - сказали мне,
Что видно было по изношенному платью.
"Уж нет его давным-давно.
Сто лет прошло, как умер он."
Старик казался же живее всех живых,
Что суетятся на планете этой;
О сострадании, любви забыв,
Усердно строят ад на этом свете.
А он лишь смотрит с жалостью в глазах,
С печальною улыбкой на устах.