Как в осень скошенная нива
стихает в наготе своей,
так - стихнет женщина стыдливо,
когда в убранстве торопливом
появится среди людей,
и, с видом брошенного храма
забытой веры и богов,
не скроет сморщенного шрама,
а глина губ, шуршащих «амен»,
не спрячет прожитых годков.
Так славу переживший город:
в осколках мрамор и гранит –
он знает, что ни мир, ни ссора,
ни денег золотые горы –
ничто былого не хранит…
Сберечь пытаясь позолоту
последних солнечных щедрот,
за молодостью – на работу,
пока еще не снята квота -
с рассветом женщина встает.
В душе роскошествуя телом
и, понимая что к чему,
златится хною грешным делом,
сурьмою пользуясь и мелом,
в зеркальную вперяясь тьму,
в которой девочка - прекрасна,
и десны пахнут молоком,
она гибка, глупа и страстна!...
…Затихнет, потеряет краски –
но это все потом.