Когда хлопнет в затылке немая дотоле дверь
пробкой отзвеневшего в ушах шампанского,
я пойму, что ты теперь – одинокий зверь,
а я – Горькая луна Романа Поланского.
Аскорбиновым кругом замкнется слух.
Одиночество слизнет губы.
Ты – за тем порогом, который Кнут
Гамсун назвал бы промахом Робина Гуда.