«На этом береге туманном,
Где память пахнет океаном…»
Юнна Мориц.
Повис над дымною поляной
неясный шум дружины пьяной
вином весны.
Звенят гитары повсеместно.
Поют где гнусно, где прелестно
рабы струны.
Между палаток вьются тени
веселых, грязных привидений
и комаров.
Здесь берегут и ценят моду
На коммунальную свободу
вокруг костров.
Сижу с гитарою на сцене,
как жук навозный в хризантеме,
а в горле ком.
За мною горы Киловатов,
Внизу шумит толпа приматов -
все под хмельком.
Я начал робко поначалу
(пока душа не зазвучала)
свою «Свирель».
Запястья судорога сводила
и мысль одна меня сверлила:
«Уйди отсель».
Но хаотичное движение
и непонятное броженье
вдруг улеглось.
И лагерь странно колыхнулся,
и к сцене тихо потянулся
со всех концов.
Я увидал в глазах вниманье
и интерес, и пониманье.
Нет, я не сплю.
Мой голос стал как будто громче,
а нерв стиха забился звонче.
Сижу, пою.
Я спел «Свирель» и начал «Сэра»
и лица сразу стали серы.
Пошел отток.
Толпа рассеялась мгновенно,
хоть пел я очень вдохновенно.
Народ жесток.
Потом мне часто приходилось
впадать и в милость и в немилость,
но я - не нищ.
Во мне осталось ощущенье,
что вызвал я перемещение
десятков тыщ.