Иррациональная восточная стрела
Днём, поэзия несмело отступает
перед западным прагматизмом.
День - биржа. Цифра заменяет
наличие нежных чувств.
Но в гулком полумраке перед ночью,
когда предметы потеряли цвет,
поэзия приходит многоточием
внезапных окон... Ты сказала: "нет"...
И ветер дует в спину проходящим
в осенней наготе, идущим в даль.
Восточная стрела поэзии, изящно,
внезапно пробивает грудь,
которую не жаль.
_____________________________________
Больница весной
Деревья, птицы из больничного окна -
далекий праздник для больных,
а медсестрички
в холодных коридорах у мужчин стреляют спички
и говорят о пьяных выходных.
Собравшись в груды умирает снег.
Дворняги делят мусорные баки.
Проходит дождь
и старый человек
глядит во двор, где ветер марта подает нам знаки
и вспоминает свой, ушедший век.
Врачи малюют под собачий вой
кресты диагнозов
и шутят о карьере,
и, уходя, толкают мощно двери...
Я представляю ледяную лужу под ногой.
_____________________________________
Утром
Еще в молоке луна растаяла не совсем,
но нет ему больше сна, подняли на цифре 7.
Шесть дней ожидаемый сон, оборван на ноте ре,
(до взята грузовиком, запутавшемся в дворе).
Пока еще в доме спят, пока ровен бег минут,
пока посторонний взгляд не совершил свой суд,
он дернул за скользкий кран, разделся на сквозняке
и встал под струю, еще пьян, с куском пустоты в кулаке.
Что дальше? - Горячий чай. И прочь из квартиры, прочь!
За поворот, за край. День - это острый нож,
тот, что сверкнет в глазах солнечной полосой.
А посмотреть назад: снова стоишь босой,
смотришь, как снегопад соединяет дома…
Щуришься невпопад, будто вокруг тюрьма -
чёрные пятна ворон, да чайник горит в аду.
И вспоминаешь сон, где ухватил звезду.
И вспоминаешь сон, где ухватил звезду.
_____________________________________
Осенняя пустота
Мне дача приоткрыла дверь:
входи, топи без промедленья.
Осенний ветер словно зверь
рычал, а я бросал поленья.
И не понять, и в горле ком -
то ли свободный, то ли пленный,
покуда ветер за окном
рисует тёмный лес Вселенной.
____________________________
Неспокойный ратник
Как сегодня падал снег
на дома и плечи,
а в газетах таял век:
еще веком меньше.
Как сегодня падал снег
на дома и крыши,
а в газетах таял век:
еще небом выше.
Как на улицах толпа -
в голоса одета.
Сотни водосточных труб
заболели ветром.
Как по белой простыне
грязными ногами,
а внутри осколки дней,
с черными ночами.
Как ходил я вдоль витрин
и смотрел на праздник,
среди голубых перин
неспокойный ратник.
_____________________________________
С бубенцами
За стеною мороз упрощает манеры.
День, день, день: календарь c бубенцами в тоннель.
Разгоняются сны. Проплывают химеры.
На экране сверкнёт голливудской красоткой апрель.
Пусть открыли и зарифмовали законы
прорастания зерен, свечения окон и звёзд:
человеков везут в неизвестность стальные вагоны
и над смертною бездной качается ниточка-мост.
Скудный день - судный день, а поэт сочиняет: итого,
как чудесно, ведь раз существует метель,
то зерно прорастет и домчится в сиреневый вечер дорога,
и распустит цветы, и накроет цветами аллеи апрель.
Только кто-то умрёт, а кому-то не в радость цветные обои...
Денег дзен. Остальное, предательски, так далеко.
Мы гуляли бы в парке, да сжаты в квартире с тобою
бледно-серой вселенною, в спальном твоём «высоко».
_____________________________________
Пииты
Хорошая примета: протянутый стакан,
поэт поймет поэта, долой самообман!
Сюда ведут дороги - цыганская тоска,
ритмические слоги, дрожащая рука.
Как глупо - жить поэтом в поломанной стране.
Куплеты не допеты. И дело не в вине.
Мы гении, пока в нас танцует огонек.
И снег, на время, лижет ладони как щенок.
_____________________________________
Зимнее
Она идет с улыбкой в лисьей шубе,
навстречу гонят строй солдат и вслед
солдаты очень лихо скалят зубы -
но ей то что? Никак: ни да, ни нет.
Бегут в ночное никуда машины.
Мы нынче не друзья и не враги.
Для нас горят безумным сном витрины -
парад надежд, а за углом - ни зги.
Верх безразличия на перекрестках людных,
когда сжимает зимний вечер мгла.
Случайно встретившись, ладонь пожать не трудно,
но нет, не выжать из нее тепла.
Замерзшая, усталая, в снежинках
толпа под драматической луной:
уж ночь стоит, пора к кинокартинкам,
на все плевать, скорее бы домой.
Метель танцует, пьяных засыпая
и лижет руки в свете фонарей.
Метель танцует, бесами пугая
и обжигаясь о причалы батарей.
_____________________________________
мой Харьков
Провинциальный город гордый наготой
центральных улочек. Знакомые все лица.
Троллейбус полон ранней пустотой
и от безделья хочется напиться.
Ментовский свист холодных площадей:
бродить без цели - вечное искусство
случайно встретившись глазами у дверей,
вдруг превращать в судьбу шестое чувство.
Смотрю на ножки из окна кафе.
Осенний ветер студит лапы кошке.
Плевать - напротив пустота в шарфе.
Хочу гитару и тебя в окошке.
_____________________________________
Ранняя весна
Струится город из окна:
синеет парк, бегут машины.
На горизонте ранняя весна
войска собрала, чтоб накрыть дома
и выгнать снег в овраги и лощины.
Снегам царить ещё недели три,
но дым с труб ТЭЦ срывается наискось -
и миг еще, вот-вот, о чем ни говори,
во всем предчувствие, снаружи и внутри.
Все поменяется. И это время близко.
В углах дворов дороги начиняют бегство.
Уж скоро капли потекут с порезанных берез.
Мгновенно отворяются на поворотах дверцы,
не знаю, где застанет и куда толкнет погреться
весна тех, кто замерз.
_____________________________________
Уродец Март
В начале не было зимы,
Теперь вот, не видать весны.
И мы проходим месяц Март
В свинце ноябрьских дождей.
Зима теплела и чернела
И из окна в меня глядела,
И редкий повод встретить век,
Всем обломала, как сумела.
Уродец Март напоминает,
Чем пахнет, если полюс тает.
А пахнет нищетою, тьмою,
Цивилизацией родною.
Грядет Апрель. Ты носишь шубку.
Я подношу к дыханью трубку.
Я сообщаю - задержусь,
Тружусь, борюсь, но ты не трусь...
И от чего-то нервно злюсь.
И ночь твою целует руку.
_____________________________________
Расставание
На лобовом немецкая наклейка...
Тебя уносит золотой автобус:
колеса кружатся, вращая пыльный глобус,
а я и образ твой - мы остаемся.
В молчащем доме теплый чай, колода карт
(ты не сдавалась),
и, в запахе твоих волос, подушка:
все замерло, как фотография, храня тебя в себе.
Тасую карты и целую кружку.
И допиваю то, что в ней осталось.
А тишина играет на трубе.
Все больше утро за окном.
И пыльный луч скользит по краю одеяла.
Пора прийти в себя и все начать с начала:
звонить тебе по вечерам и думать "ни о чем".
_____________________________________
Гурзуф
В картонной коробке
над берегом моря -
живу я, не ведая
страха и горя.
И небо сливается в дымке
с водою.
И горы скрываются в тучах
порою.
В полосках одежды,
при солнечном свете,
здесь плавают
дамы, мужчины и дети.
А ночью вино,
кабаки и бандиты.
И девочки пляшут!
И платят джигиты!
_____________________________________
Осень. Случай в городе Z
Высота, запах шпал, теплый ветер и небо.
И разлитое море домов на другой стороне.
Это детская быль и зовущая, взрослая небыль.
Это стук колеса, что везет нас при полной луне.
А вокруг, на весь мир, захватила дни осень:
холода да дожди, да отсутствие сил.
В южном городе Z, до сих пор не видали морозы,
я зашел на базар и пылающих яблок купил.
А вверху, там где мост, тишина сквозь звучание ветра,
над ребром пустыря загорелась звезда.
Я грустил о тебе - до тебя триста два километра…
И сорвались вниз яблоки, в ночь, под откос, в никуда.
Я сбегал по тропинке, и тьма опускалась на город.
Я держался за травы, по скользкому склону скользя.
Я смеялся и плакал, роса затекала за ворот…
И открылся мне смысл, но я понял: туда мне нельзя.
_____________________________________
На ладонях
1
Тишина у тебя потому,
что как свет, можно выключить тьму:
выйти из дому к звездной тропе
на ладони к Нему самому.
Мы идем, невидимки во мгле,
а сверчок все зовет в облака.
Иногда, будто в мертвой петле,
замечаешь себя на земле
в виде легонького сквозняка…
2
Ирэн смеется у окна:
ночь улеглась на подоконник,
щебечет ей: любовь – одна.
И тень струится по колоне.
Ирэн задумалась, о чем?
Весенний воздух не ответил.
И на ладонях пустота,
и в голове гуляет ветер.
________________________________