Последний отблеск солнца, шум прибоя.
Качая чуть своей пушистой хвоей,
Как совершая свадебный обряд,
Неспешно сосны с морем говорят.
Посматривая сверху вниз надменно,
То вместе все, то вдруг попеременно
Тревожно чайки что-то голосят,
Как будто кучка юрких поросят.
Внимая колыбельным сонных волн,
Бушует лишь один упрямый челн,
Что накрепко у берега привязан.
И как ослушник, строго он наказан –
Ведь каждый день он все сильней стремится
Вдаль к горизонту, где огнем искрится,
Зовет и манит, в щепки доски рвет
Священная мечта – он ей живет.
Он жаждет бури, странствий и борьбы.
Сбежать он хочет от своей судьбы,
От надоевших лесок и снастей,
С проворностью сравниться кораблей,
Что день за днем зовут его уныло.
Здесь чахнет он, здесь все ему постыло,
Из сил последних тянет он канат,
Но волны лишь предательски назад,
Как с безделушкой нехотя играя,
С усмешкой челн назойливый бросают.
Всю ночь пытался тщетно он пробиться.
Но грезам дерзким не случилось сбыться.
Настало утро. Солнце свет включило.
Рыбак, почесывая зад грузилом,
С зевком неспешно к берегу явился.
Увидев челн, в лице преобразился.
И он изрек, смотря на глади вод
(Я здесь привел цензурный перевод):
«Как далеко опять ты перебрался!
Видать, уж ветер ночью постарался.
Сегодня бриз, хороший уж денек!
Пойдет, видать, на муху окунек.»
И рассекая плавно гребни волн,
Вдоль берега рыбак направил челн.
Должно быть послесловие, я вижу.
Уже я ваши отклики предвижу.
Мол, почему так мрачен сей конец,
Обычно – счастье, радость и венец.
Поменьше надо нам учебных стендов.
Нас приучили верить в хэппи-энды.
Но жизнь учитель лучший, и порой
Вся наша жизнь – лишь вечный сон пустой.