Мы разные настолько, что, когда смотрим друг на друга, наши глаза не могут слиться в один и тот же цвет...
Мои – выцвели. Говорят, будто раньше они были насыщенно голубые. Сейчас – прозрачные, сероватые, как проточная вода..
Твои глаза - цвета шоколадного драже. Этот шоколад часто плавится от улыбки, как от солнца, приобретая густой, тягучий блеск...
Наши волосы не могут смешаться в одну журчащую реку... Мои будут смотреться седыми на твоей голове, а твои – нелепо длинными на моей...
Мои волосы соломенно-прямые, падают неровной прядью на блюдечки глаз, когда из них норовит выплеснуться соленая вода...
Твои волосы – живые. Они касаются висков самыми нежными завитками, игриво струятся по спине, как водяные змейки... Цвета спелого каштана, пахнущие югом и летним ветром...
Наши души...
Моя – вся в рубцах и шрамах, некоторые из них отпечатались на запястьях, но это было совсем давно... Когда боль вырывалась наружу. Теперь же она вся внутри, пропитала мою душу крохотными многочисленными капиллярами, и от любого неосторожного движения или слова выступает кровь...
Твоя душа пропитана капиллярами света, так же, как моя – болью. Она настолько красива, что, пусть и недозволенно, к ней тянешься, и хочется отдать себя без остатка этому чувству....
Но моя душа, трепетно замирая от волшебного света, стоит поодаль. Она боится, что, подойдя ближе, она ослепнет от восхитительного сияния, забудется, и протянет изголодавшиеся, кинестетически-жадные руки к твоей... и нечаянно запятнает твою светлую душу алыми каплями крови...
Разве можно любить безнадежнее, чем через расстояние в две разности?