* * *
Завёлся в городе приблудный соловей…
Разбойник, вряд ли более напёрстка,
облюбовал ветлу у перекрёстка
и свищет день и ночь среди ветвей.
Перекрывая и попсу, и твист,
и грохот самосвалов многотонных,
внутри безликих корпусов бетонных
людей тревожит соловьиный свист.
Им, выносившим духовую медь
и безучастным к милицейской трели,
невыносимо только две недели
под песни соловья перетерпеть.
Бессонница терзает их сердца
и ночью, у бельмастых окон стоя,
они за то, что не даёт покоя,
клянут неугомонного певца.