Рыжий угол

 
Крым, Форос, начало мая.
Я ночую между скал.
На палатке тень чудная
как насмешливый оскал.

У костра сидит Савелий
и Гаденыш*  рядом с ним.
Разговор закоренелый
для чужих необъясним.

Завтра нам на «Рыжий угол»
подниматься в пять часов.
Мне наверно будет  туго -
я к «шестерке» не готов.

Засыпаю под бурчанье
однотонных голосов.
Снится  странное прощанье
над покойником - без слов.

Просыпаюсь – те же тени
по палатке чередят.
Слышу - те же джентльмены
то же самое бубнят.

Выхожу как привидение
и встреваю в разговор -
так и так, имел виденье,
ну, почти как приговор.

«Вы, ребята как хотите,
только это не брехня.
Так, что утром, извините,
вы пойдете без меня».

Я, конечно, был осмеян,
заклеймен со всех сторон,
послан в Африку к пигмеям
за такой дурацкий сон.

Утро только засерело,
потянул с костра дымок,
и железо зазвенело –
колебаньям вышел срок.

Мы идем втроем под стену
через лес, да по камням.
Я нашел себе замену,
а Савелий - он упрям.

Вышли двое, я остался,
под стеной один сижу.
Я терпения набрался,
на друзей своих гляжу.

Савва - первый, Савва - мастер,
он по скалам  чемпион,
а Гаденыш  хоть ломастер,
но и он не эмбрион.

Вот уж пятая веревка.
Солнце врезалось в зенит.
Заплутавшая полевка
между ног моих сидит.

Чья-то «мать» взлетела эхом,
заметалась между скал.
Вижу я - под самым верхом
бедный Савушка упал.

Пролетел пятнадцать метров,
вырвал два крюка подряд,
посрамивши маловеров,
что над старшими острят.

Жив Савелий, блин ядрёный,
ободрался как овца.
Удержал его Гаденыш
не без помощи Творца.

Я, вообще-то, снам не верю,
много всякой в них муры.
Нет, ребята, лицемерю -
все же прадеды мудры.

             * * *
* -   Гаденыш – ласковая кличка знакомого скалолаза.