Улыбка романтика, солнца полоска
Прилипла к лицу навеки.
Пацифик, похожий на знак перекрёстка,
Стучит по гитарной деке.
Прокуренный тамбур, заплёванный пол…
Там некий нетрезвый Кобейн
Играет сиэтловский рок-н-ролл
За хлеб, «Беломор» и портвейн.
Худые ботинки – смешная обуза,
Когда босоногая совесть
Скользит по открытому лезвию блюза
Длинною с товарный поезд.
И запах мочи от вагонных дверей
Не так уж и сильно бьёт в нос,
Пока по рукам бродит пара огней
Забитых травой папирос.
1997