Как же ты отдыхаешь, истерзанный, старый иуда,
Ты ж не веришь ни снам, ни манящим пророчествам.
Потому, что нельзя объяснить, не хотящему слушать.
Всё равно, что пытаться дать времени имя и отчество.
Мир, как пламя, расколот, и небо пылает шафраново
И не льёт лишних слёз среди моря вселенского плача,
Просто в беге вперед не заметил ты самого главного.
Коротаешь свой век, о других с подозреньем судача.