Музыка льётся, словно сквозь пальцы струится зернистый песок,
солнечный луч заострён — золотая игла целит точно в висок;
ангелы на острие танцуют джайв, смущая тебя наготой,
их простота священна
священной своей простотой.
Капли пота собрались над верхней губой, в пятки ушла душа,
в низком небе над головой, — ты слышишь, слышишь! — крылья опять шуршат;
бумажные крылья, — образ, затёртый литерами до чёрных дыр,
он похож на моль,
пахнет, как выдохшийся нашатырь.
В ссадинах кожа, и кто-то чуткий на них мажет целебный вар,
думая: сник, устал, подавлен, пустил корни, заспиртовал свой дар…
Этот кто-то видит тощую лестницу в небо
в глубоком сне,
он без раздумий отдал бы, что имел, лишь бы и наяву быть с ней;
не взбираться наверх, не биться медным лбом о равнодушный свод —
вкопать в вишнёвом саду,
мечтая, что та когда-нибудь прорастёт…
Этот кто-то сидит на крыльце, сложив руки и закрыв глаза;
он — позолоченная скульптура, почти бескрылая стрекоза…
Время скручивается в кокон, морщины слизывая с лица,
кожа светится ярко-жёлтым,
словно на ней — пыльца.
Крылья, склеенные из страниц книги «Алиса в Стране чудес»…
Чем выше восходишь в гору, тем ясней понимаешь: попал ты в лес.
Бормочешь об изваяньях в старом саду, о том, что тебя ждёт…
Без крыльев, бесспорно,
слаще, свободней, острей
полёт.
9 июня 2009 года