На перекрестках судеб. Иван Николаевич Лопухин
В огне Истории почти все люди сгорают, как мотыльки. Даже тогда, когда они оставляют после себя рукописи и даже публикации. Наш дом в подмосковном Пушкине ломился от уникальных исторических документов подобного рода, всех времен и всех народов – газеты-однодневки 1917 года, рукописи лекций по истории и физике Московского и Петербургского университетов, рижский учебник «Эсперанто» 1906 года, «Расстрел царской семьи» омского издания 1920 года, и несть им числа… И все это «погорело» в суматохе эмиграции.
Подобное творилось и в эмиграции. В 1985 году одна русская парижанка (из первой эмиграции) предлагала всем желающим (и мне в том числе) огромную библиотеку с белогвардейским архивом. Но сохранить его не оказалось никакой возможности. Вероятно, она вся пошла в макулатуру. А наш с Соней парижский друг Анатолий Максимов рассказывал, что несколько лет не мог найти желающих принять в дар архив генерала Деникина. С трудом нашел какого-то человека в Москве и выслал ему весь архив в 12 посылках.
И вот у меня в руках машинописный сборник стихотворений «В часы раздумья» (с фотографиями, оформленный под книгу) русского эмигранта Ивана Николаевича Лопухина. Я не помню, как он ко мне попал. Но слышал, что белоэмигранты за нехваткой средств нередко издавали свои дневники и литературные произведения самиздатским способом. И вот один из таких «эквивалентов личности» случайно оказался в нашем доме…
Впрочем, судьба Ивана Николаевича не самая худшая – он принадлежит известному дворянскому роду с 25-коленной родословной. Одного из представителей династии я разыскал по Интернету и сообщил ему о раритете. Однако ответа пока не поступило…
Из 140-страничного второго сборника (первого у меня нет) я выбрал для публикации стихотворение на тему Родины. Публикация – это своего рода панихида по одному из миллионов забытых. Но хорошие люди не должны уходить из Истории БЕССЛЕДНО…
МОЯ РОДИНА
Где так широк живой простор полей,
Густых лесов, садов и рощ зеленых;
Где так привольны ширь и гладь морей,
Озер и рек, глубоких и студеных, –
Там Родина великая моя.
Где так светла внезапная весна,
Где лето ластится к земле так нежно,
Где осень так нарядна и красна,
А долгая зима – так белоснежна –
Там Родина прекрасная моя.
Где в страдный день горячих летних жнив
Уж на заре все оживает в селах
И до заката слышатся средь нив
Лязг острых кос и песни жниц веселых –
Там Родина трудящая моя.
Где с высоты церковных куполов,
Переливаясь трепетной волною,
Созвучный строй святых колоколов
Несется в даль призывною молвою –
Там Родина священная моя.
И даже там, где все уже давно
Развалинами прошлого покрыто,
Где все оплевано, осквернено,
И морем слез и крови все залито –
И там, о Боже, край родимый мой!
1930