Меня упрекают, что, дескать, много в моих текстах похабщины, матов, ****ей, деклассированных элементов, живых мертвецов и прочей нечисти. Мол, поэтому читать трудно, отвращение берет, блевать тянет. Не знаю даже, что и сказать по этому поводу. О чем могу, о том и пишу. Можно писать с матом, а можно и без. Какая разница, в конечном итоге. Главное, чтобы с душой текст получился. Если снежинка, о которой идет речь в рассказе, не тает на вашей ладони во время чтения, то значит, не *** и текст набирать было. А может все дело в том, что муза меня не посещает. Глядишь, и писал бы возвышенно. Думал бы о бабочках и этих… Как их? Ночах в лунном сиянии. А может быть все дело в том, что у меня нет убеждений. Почти. Я точно знаю лишь несколько вещей. Например, что с любимой женщиной секс всегда хорош и позы из «Камасутра» в этом случае совсем не нужны не ей, ни тебе.
Чего-то я отвлекся. Взбрело мне сегодня в голову написать историю про одного моего знакомого. Умер он уж лет десять что ли. Не помню точно. А зачем пишу и сам не знаю.
Звали его Леха. Отошел он в мир иной один. Родственники всполошились, что его долго не видно. Взломали дверь в квартиру. А он мертвый. А рядом сидят семь голодных кошек. Любил он их. Куда они потом делись, не знаю. Сдохли, наверное, на улице. Леха был добрый человек. Помню, зайдет ко мне на работу, достанет из кармана штук десять пузырьков с настойкой боярышника или валерианы и всегда выпить предложит. Только я отказывался. Водка все же лучше. Или хуже. Не знаю. Не пил я, в общем, с ним. Уж больно пьянки эти, непредсказуемо для его собутыльников заканчивались. Помню, рассказывали мне, что как-то сел он в автобус с другом. И вдруг, ни с того ни с сего, достал газовый пистолет. Приставил его к голове старушки и говорит: «Ну что, ****ь старая, пора и на тот свет». Скрутили его конечно и в милицию. А то как-то купил по- пьяни гроб. А утром протрезвел. Увидел гроб и испугался. Еле обратно сдал за полцены.
Рассказывали, что когда у торговки пирожками не было сдачи, он купил все. Набил ими холодильник и закусывал. В этот период от него отвернулись самые преданные друзья. Надоело им пирожки есть. Можно было бы много о Лехе писать. Как жизнь свою проебал, например. Ну, это в России в порядке вещей. Как черти мерещились, как на лимузинах ездил и как босой по городу ходил. Жизнь то была разная – со взлетами и падениями.
Вот опять получилось невесть что. Про алкаша и хулигана. А все равно помню я про Леху. И люблю его. Подлостей он не делал. И это главное. А старуха та… Ну так, с кем не бывает. Не полстраны же в гроб вогнал. Как-то получил он грант. То ли на борьбу с фашизмом, то ли на что-то еще. И на все деньги снял он ресторан и поил бомжей и бродяг городских, пока деньги не кончились. Оно, конечно, можно было бы грант употребить по назначению. А по мне так, лучше пропить. Может у кого-то из этих людей, тот вечер в ресторане был счастливейшим днем в жизни. И не будет уже такого никогда. И Лехи уже не будет. И никто не угостит меня настойкой боярышника или валерианы. Я бы, конечно, отказался, но на душе было бы хорошо. Леха…